свободу. Вы знаете –сколько молодых драконов не смогло распахнуть крылья. Знаете, сколько драконов потеряло их по разным причинам. Сколько девочек и женщин пропало по вине тех, кто обязан был их оберегать и защищать. Сейчас здесь, на площади перед дворцом, герцог Энтони Экрэй обратится к Стихиям.

-Есть Божий суд, наперстники разврата!

Есть грозный суд! Он ждет!

Он неподвластен звону злата!

И мысли, и дела он знает наперед!*

Звонкий девичий голос разнесся над площадью в ту минуту, когда моя нога ступила на плиты придворцовой площади. В абсолютной тишине торжественно и грозно запели колокола. Под тяжелое «Бом-м-м! Бом-м-м!»

я дошел до того места, где еще утром была вычерчена пентаграмма и расставлены по ее углам серебрянные чаши. Чья-то заботливая рука уже разложила по ним нужное: вода – земля – дерево –огонь – металл. Мне осталось только встать в центр и воззвать, повторяя формулу призыва. Мои руки сами собой поднялись к небесам, а глаза закрылись.

Лорд Дориандериэн

Энтони стоял в столбе ярчайшего белого света. Настолько яркого, что слепило глаза. Народ на площади и вовсе замер, боясь вздохнуть. Внутри у меня все содрогалось, вторя колоколам. А на площадь под конвоем выводили преступников. Бывший ректор академии, главный лекарь, сумасшедший гений -Лираст Оверст. Начальница Гряды, ее надзирательницы, кое-кто из родственников погибших девочек… Их было не так уж и много, полтора - два десятка. Но сколько же горя они причинили нашей расе….

-Пора, - услышал я шелестящий голос. –Выходи из пентаграммы, малыш. Сейчас наша очередь…

Энтони, не открывая глаз, шагнул в сторону. Эдориан, стоявший рядом, подхватил отца под руку, помог отойти от пентаграммы.

Он вышел, а свет остался. Постепенно налился цветом, став сначала голубым, потом рыжим, превратившись в мощный столб огня.

-Перед вами – священный огонь, зримое прявление Стихии, основа расы драконов. Сегодня Стихии будут решать – кто виновен, а кого оклеветали напрасно. Стихии будут решать – как наказывать. Есть ли среди вас те, кто хотел бы испытать на себе справедливость Стихий?

Тишина на площади стала почти осязаемой. Даже звон колоколов смолк. Даже ветер стих.

-Да! Я хочу, чтобы Стихии судили меня!

Растолкав впереди стоящих, из толпы вышла….Ториана?!

Никто из моих мальчиков не сумел ее перехватить. Она подбежала к пентаграмме и остановилась, глядя в огонь.

-Стихии! Я виновата перед мужем моим, лордом Эдорианом. Вы повенчали нас, сочтя меня достойной. Я же нарушила завет быть доброй женой и верной спутницей мужу моему.

Ториана вздохнула как-то судорожно, со всхлипом. Обернулась к мужу.

-Эдори! Я люблю тебя! Если сможешь – прости!

Вытянула руки по швам, вновь глубоко вздохнула, и шагнула в огонь.

Пламя взревело, на мгновение превратившись в смерч, и опало, выплюнув дурную девчонку за пределы пентаграммы. С опаленными волосами, чумазую от сажи и пепла, с обожженными руками, но живую.

-Дура! Какая же ты дура, Тори! – прошипел побелевший Эдориан. –А если б сгорела? Это же Стихия!

- Я не хочу больше видеть тебя, лорд Эдориан! – размазывая сажу по щекам, всхлипнула Ториана. –Я тебя люблю, но видеть – не хочу!

-Что ж! Вы все стали свидетелями: Стихии справедливы, - разнесся над площадью голос Андрэ. – Джером Джешхи. Бывший ректор академии. Его научные изыскания погубили множество молодых драконов. Он вывел возбудителя магической лихорадки. По его вине молодые драконы теряли крылья и магию. По его вине многие драконы исчезли из нашего мира, и где они находятся – до сих пор неизвестно.

Суд начался. Джешхи сопротивлялся, кричал что-то о своей божественности, что мы все пожалеем, что…. Пламя не стало ждать, когда его дотащат до пентаграммы. Оно просто изогнулось огненно-красным лепестком, коснулось руки ректора и медленно-медленно затянуло в себя. Через несколько минут на плиты упала лишь гостка пепла….

Это было страшно.

После смерти Джешхи преступники будто впали в транс. Пламя притгивало их –мотыльками летели они в его обьятия и сгорали. Лекарь, глава клана коричневых, начальница Гряды, родич пропавших сестер, надзирательницы…. Уцелела только одна из них, та самая серая мышка, секретарша начальницы. Ей обожгло пальцы.

Суд длился не больше часа, и все это время на площади царила тишина.

А потом Стихии заговорили.

-Дети-дети! –прожурчала Вода. –Вы забыли, кто вы.

-Вы забыли –в чем ваше предназначение, - лязгнул Металл.

-Вы забыли о чести и совести, - будто всколыхнулась Земля под ногами

-Вы заигрались, дети, - прошелестело Дерево.

- Вы наказали сами себя, забыв о Храме,– заключила Стихия Огня. – Отныне Огонь справедливого суда будет гореть во всех уцелевших Храмах. Помните – провинившихся детей наказывают! Нет горше наказания для дракона чем лишение свободы и крыльев. Те, кто испытал это на себе – уже не оступятся. Те, кто еще не понял – задумайтесь. Мы не прощаемся. Мы всегда рядом. Помните об этом.

Пламя угасло. Дунул легкий ветерок, мгновенно унеся с собой пепел сгоревших драконов.

Тишина на площади царила такая, что ее можно было резать. Казалось, еще секунда – и площадь взорвется, не выдержав этой тишины.

-«Дориан! Сделай же что-нибудь!» -мысленно простонал Энтони, сжимая мою ладонь.

И в эту секунду пронзительно и печально запела скрипка.

Ох, девочка моя! Не даром ты столько лет потратила на свою академию! Недаром все детство терзала инструмент в музыкальной школе.

Недаром у тебя и твоего брата собрана огромная коллекция музыкальных произведений на самых разных носителях.

Недаром тебе подпевали волки, когда ты зимним вечером снимала чехол со старенького пианино, невесть как попавшего на Базу...

Я сделаю все, чтобы ты жила долго и счастливо, моя девочка!

Только сначала выдеру, как сидорову козу, потому что тебе неоткуда было взять эти записи! Потому что Солейн еще не достиг такого уровня развития. А значит, ты каким-то образом сумела выйти во Вселенную. В тот самый вселенский Информаторий, где, по твоему убеждению, хранится вся стОящая информация.

А еще я хочу верить, что мой старый друг Сенгиэль сейчас рядом с тобой, потому что Андрэ не справится, если тебе станет плохо….

Я не разбираюсь в музыке. Я просто слышу, как к голосу скрипки один за другим присоединяются голоса других инструментов, и плач сменяется маршем.

-Броня крепка, драконы наши быстры.

Им арбалетом шкуру не пробить.

Летят дыханья огненного искры,

Сжигая тех, кто нас хотел сгубить…*

Звонкий голос Птахи смешивается с голосами молодых драконов, по мысленной команде Конта медленно всплывающих в