Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На эту борьбу уходило немало сил, и вскоре Бинк основательно устал. Прежде специальное заклинание делало его оружие легким и удобным, оно живо откликалось на любое движение хозяина; мог меч, обладающий магией, действовать и самостоятельно, как и тот, что в саду замка Ругна напал на Бинка. А теперь...
Стаи крыс подбирались все ближе, держась на границе досягаемости меча и ухитряясь покусывать Бинка за пятки, когда он карабкался вверх. Но бедная Перл оказалась в еще более худшем положении — у нее ведь не было даже элементарного ножа, и Бинк передал ей свой. Большой монстр — отличная мишень, его как-никак можно и убить; но эта мерзкая мелюзга так и мельтешила под ногами, все увеличиваясь численно, словно ее исторгал некий неиссякаемый источник. К счастью, это все же были не никельпеды...
— По дороге... в некоторых местах будет совсем темно, — сказала Перл. — Я как-то сразу не подумала. Ведь без магии не будет ни светящихся стен, ни магических фонарей. Ах, Бинк, а я так боюсь темноты!
Стены пока что еще слабо светились, однако же заметно тускнели с каждой минутой. Бинк посмотрел на крысиное войско — оно наседало со всех сторон, иные были уже совсем близко.
— Правильно делаешь, что боишься. Нужно видеть, с кем сражаешься. — Без своего таланта он чувствовал себя словно голым, хотя тот и защищал его лишь от магии и был бы сейчас все равно бесполезным. Так что в принципе ситуация нисколько не изменилась — магия-то больше не существовала и не угрожала. И все же без таланта было не по себе. — Нам, Перл, нужен огонь, чтобы освещать путь. Если мы смогли бы соорудить хоть какие-нибудь факелы...
— А где взять сухой травы или соломы, или чего-нибудь, что можно было бы поджечь? И откуда я знаю, как в Мандении добывается огонь...
— Да, плохо...
— Подожди! Я знаю, где есть магический огонь! — воскликнула она, но сразу же сникла. — Магии нет больше...
Она вот-вот готова была заплакать. Бинк знал, что нимфы не обладают настоящей стойкостью или выносливостью — они больше приспособлены для осуществления случайных мужских мечтаний, а не для серьезного дела. Ведь и он заплакал, когда осознал, что натворил. А насколько справедлива его оценка характера нимф? Не обусловлена ли она обыкновенным человеческим эгоизмом?
— Знаю! — вдруг крикнул Бинк, ударив себя по лбу. — Здесь что-то горит! Совсем недавно я чувствовал запах гари. И если мы туда доберемся...
— Правда-правда! — Ее, только что готовившуюся удариться в слезы от отчаяния, охватила восторженная радость; такая мгновенная перемена настроения очень типична для нимф.
«Впрочем — кажется, для всех женщин», — тут же поправил он себя.
Положившись на свое обоняние, они вскоре отыскали пожар: то были остатки магического сада, за которым, по-видимому, ухаживали гоблины. Растения уже увяли и побурели. Тлели засохшие листья; под потолком пещеры стлался слоистый дым. Гоблины, должно быть, давно покинули это место — они настолько боялись огня, что, конечно же, даже не попытались потушить пожар.
Бинк и Перл соорудили из всего, что могло гореть, большие факелы и подожгли их. Грубо скрученный жгут затлел, вспыхнул и погас, испустив облако вонючего дыма. Однако после нескольких терпеливых попыток факелы все-таки разгорелись. Впрочем, достаточно было, чтобы концы факелов-жгутов пока просто тлели — открытого пламени не требовалось; а когда потребуется, они его в любой момент раздуют.
Они выбрали жгут побольше и попрочнее, и его понесла Перл; да, он помог ей обрести чувство уверенности, в котором она так нуждалась. Бинку же нужны были свободные руки — для обороны.
Теперь их наиболее опасными врагами были гоблины, которые, вне сомнений, были возмущены вторжением в их сад. До сих пор, правда, не встретилось прямых доказательств их присутствия. Но ведь до того Бинк и Перл проезжали здесь на диггле, и было достаточно светло; к тому же каждого из них защищала их магия. А в темноте гоблины могли и осмелеть.
Кажется (во всяком случае, так считалось), что они происходили от людей и крыс; теперь же, с исчезновением магии, все, что было в них человеческого, значительно уменьшилось, зато крысиная сущность стала более четко выраженной (Бинк мог только догадываться об этом); внешне же они до сих пор напоминали уродливых человечков с большими мягкими ногами и маленькими твердыми головами.
Да, можно было не сомневаться: гоблины шли за ними — это довольно явственно ощущалось.
Трудность борьбы с этими существами заключалась в том, что они обладали разумом человека и наглой настырностью грызуна. Они неотрывно следили за путниками, стараясь не показываться на глаза. И вовсе не потому, что были трусливы. Просто они — хоть втроем, хоть вшестером — не устояли бы против меча Бинка, а места тут, чтобы собраться более крупной стаей, не хватало. Вот они и держались в отдалении — но и не думали отставать.
— По-моему, они как-то узнали, что я освободил Демона, — сказал Бинк. — Знают, разъярились и — я ни секунды не сомневаюсь, пришли отомстить. И я их не виню.
— Ты сделал то, что считал справедливым! — пылко заявила Перл.
Бинк обнял ее за тонкую талию.
— И ты ведь делаешь, что считаешь справедливым, не так ли? Вот — помогаешь мне выйти на поверхность. Хотя я совершил такую непростительную ошибку — уничтожил магию Ксанфа.
— Нет-нет! Ты не совершил ошибки! Ты просто очень сочувствовал Демону, ты...
Он притянул ее к себе.
— Спасибо, что ты сказала это! Ты не станешь возражать, если я... — Он запнулся. — Ах, да я ведь совершенно забыл, что больше не влюблен в тебя!
— Я в любом случае не возражаю, — тихо прощебетала она.
Но Бинк уже смутился и опустил руки.
Где-то злобно хихикнул гоблин. Бинк схватил камень и запустил его на звук, но... конечно же, промахнулся.
Но эта машинальная реакция на насмешку подсказала ему новый вид