оружия, и он стал подбирать камни и швырять их в неясные тени, маячившие в темноте. Вскоре он так наловчился, что, похоже, стал бить без промаха, и гоблины отступили подальше.

У камней — особая магия, не имеющая ничего общего с магией реальной: они твердые, острые и всегда под рукой, А рука Бинка была посильнее руки любого из гоблинов. Но вовсе убраться с пути они и не думали. Предупреждение Бьюрегарда оказалось точным: с такими смелыми и упрямыми гоблинами Бинку еще не приходилось встречаться.

Он устал, ему хотелось отдохнуть — но он не мог на такое пойти в этой обстановке. Вдруг, лишь присев, он расслабится и заснет? В таком случае — неминуемо новое несчастье. Конечно, Перл могла покараулить. Но ведь она — всего лишь нимфа... то бишь, молодая женщина! И он не позволит, чтобы гоблины захватили ее врасплох. А попади она в лапы гоблинов — судьба ее может оказаться и пострашнее его собственной.

Бинк украдкой взглянул на нее. Тяготы трудного пути уже заметно сказались на ней. Волосы утратили первоначальный блеск и свисали тусклыми прядями... Она даже чем-то напомнила ему Хэмели — но отнюдь не в фазе красавицы...

Они двигались дальше, едва волоча от усталости ноги. А ближе к поверхности подъем стал еще труднее.

— Выходов в верхний мир совсем немного, — проговорила Перл, задыхаясь. — Этот, я думаю, лучше других... Но не могу представить, как ты без веревки или без крыльев сможешь выбраться наверх...

Бинк тоже не знал этого. Будь то удобный, не тернистый путь, то, вероятнее всего, талант Кромби указал бы на него еще наверху... В трещине над головой виднелся дневной свет. Но широкие внизу стены пещеры, сходились вверху конусом; к тому же, они были скользкими от влаги и плесени. Взобраться по ним без помощи магии было невозможно.

— Нельзя здесь долго оставаться! — с тревогой проговорила Перл. — Возле выхода растет опутывающее дерево, и его корни могут потерять терпение. — Она испуганно смолкла. — А у меня все еще — по-старому! Ведь без магии-то...

Вот и понятно, почему Кромби не показал этот путь: там — опутывающее дерево! Однако — вместе с доброй магией определенно пропала и худая...

— Пошли! — крикнул он.

Он отыскал корни недавно еще хищного дерева, выдрал их из скалы и обрубил, а затем быстро связал в узловатую веревку. Корни были прочными — когда-то они намертво схватывали сопротивляющуюся жертву, на это и рассчитывались. Сомнений нет: веревка обязательно выдержит его вес!

— Но как ты забросишь ее наверх, как закрепишь там? — Перл была полна безнадежности.

— Видишь, вон там! — показал Бинк. — Самое узкое место выхода пересекает один из корней, довольно крепкий.

Она запрокинула голову, всмотрелась.

— А я никогда не замечала его! Я была в этом месте несколько раз, но очень боялась дерева. И только могла гадать, на что похож мир наверху... Я же никогда не была в нем — мне полагалось рассеивать здесь драгоценные камни... — Ее натура нимфы опять брала свое. — Просто поразительно, насколько ты наблюдателен!

— Ах, как тебе нравится хвалить!.. Но — не беспокойся: на сей раз ты увидишь наземный мир! Я не успокоюсь, пока не доставлю тебя на поверхность! И пока не буду в полной уверенности, что ты — в надежном месте и в надежных руках. Может быть, лучше всего тебе поселиться в деревне, где добывали и рассеивали магическую пыль...

Она ничего не ответила и отвернулась.

Бинк озабоченно посмотрел на нее, щурясь от дыма тлеющего факела-жгута.

— Перл! Я что-нибудь не так сказал?

Она решительно подняла голову.

— Бинк, помнишь, как мы встретились первый раз?

Он рассмеялся.

— Как я могу такое забыть? Ты была удивительно прекрасной, а я — грязный и оборванный, примерно как мы с тобой сейчас. К тому же, я только что выпил, перед самой нашей встречей... — Он передернул плечами: не хотелось вспоминать то любовное зелье, из-за которого он столько маялся. Слишком щекотливая тема! — Знаешь, а мне как-то грустно, что все... ну, это воздействие... уже кончилось... Ты — на редкость симпатичная нимфа, и без твоей помощи наверняка....

— Тогда ты любил меня... А я тебя — нет... Ты был хитрецом, я — простушкой. Ты подманил меня поближе, схватил и поцеловал...

Бинк покраснел.

— Прости меня, Перл. Я... больше такое не повторится.

— Ну, это — ты так думаешь, — возразила она. И тут же обняла и страстно поцеловала в полураскрытые губы. И хотя она вся была перепачкана копотью и пылью, ощущение было замечательным: Бинку даже померещилось, что любовное зелье продолжает действовать.

Еще недавно он любил ее, совсем не зная — какая она. Теперь он знал ее, понимал, на что она способна, а на что — нет (ведь она — все-таки нимфа!), и искренне уважал за то, что она так упорно старается преодолеть себя. Да — он любил ее гораздо сильнее, чем мог позволить себе: под покровом искусственного чувства образовалось и окрепло чувство настоящее, и оно продолжало крепнуть. О, что подумала бы Хэмели, увидев их объятия?..

Она разжала руки.

— Колесо повернулось, — произнесла она. — Я стала значительно сложнее, чем была всего лишь несколько часов назад. А ты, Бинк, стал проще... А теперь займись веревкой...

Что она хотела сказать?

Озадаченный Бинк привязал к концу веревки камень и швырнул вверх, норовя перекинуть его через корень. Но веревка с камнем оказались слишком тяжелыми, не долетели и упали назад. Бинк сделал еще бросок — гораздо более мощный, но — снова неудачный. Чем выше взлетал камень, тем труднее, тяжелее разматывалась веревка. Наконец он смотал ее в клубок и метнул вверх всю целиком. На сей раз веревка долетела, но не обогнула корень и опять свалилась к ногам Бинка. И все же с каждым разом у него получалось все лучше, и вот, после очередного броска — удача: камень полетел вниз, потянув за собой веревку, обогнувшую корень. На полпути она застряла, но несколько рывков за другой конец все-таки высвободили ее. Бинк связал концы, сделав петлю. Уж теперь-то веревка не сорвется!

— Я поднимусь первым. Потом ты сядешь в петлю, и я вытащу тебя. — Бинк не сомневался, что сама она не сможет подняться по веревке — слишком у нее слабые и нежные руки. — Только раздуй факел посильнее — тогда гоблины не