Я скучала по этому чувству почти так же, как по кофе.

– Ким?

Я вынырнула из размышлений.

– Ты готова нам помочь?

Провалы в памяти – штука сама по себе мерзкая, а на свободе особенно. Я хотела запомнить каждую минуту этой прогулки.

Взгляд неизменно возвращался к Алану. Он сторонился меня, но не боялся. Не было страха перед душевнобольными, как у прочих. Было отвращение и… гнев? Я с удивлением уловила гнев. Ненавидит психов. Нет, убийц. Ненавидит убийц и поэтому их ловит – классический мотив детектива. Ненавидит, потому что кого-то потерял.

– Кого у вас убили? – Слова сорвались с губ прежде, чем я успела их обдумать.

– Ким… – вздохнула Кристина.

Глаза Алана потемнели.

– Я знаю. Кого?

Он отвернулся. Кристина укоризненно и в то же время с жалостью покачала головой. Я лишь пожала плечами. Мне не было интересно. Просто спросила.

Все вместе мы направились вперед по дороге. Лечебница располагалась вдали от города, омнибусы ходили редко, и, чтобы добраться до Хейзенвилля, приходилось преодолевать значительное расстояние пешком. Я готова была останавливаться у каждого дерева, наслаждаясь первой за два года прогулкой. Но приходилось почти бежать за Кристиной и Аланом. Хантер шел чуть позади, будто боялся, что я отстану. Я постоянно оборачивалась, словно надеялась, что он – галлюцинация, такая же, как мертвая Хейвен.

Где-то на середине пути я заметила странное. Мои спутники негромко разговаривали, но несмотря на то что я шла меньше чем в метре от них, ничего не могла разобрать. Присмотревшись, я увидела завесу – тончайшую пленку магии, ограждающую собеседников от любопытных ушей. А еще через минуту вдруг осознала, что слова постепенно обретают смысл, слышатся все громче и громче. Мне стоило немалых усилий не подать виду.

– …Двенадцать. И я не понимаю, как его найти. Я обратился к тебе, Кристина, надеясь, что ты поможешь. А ты используешь меня для эксперимента над пациенткой.

– Алан, я и пытаюсь тебе помочь. Я сказала все, что могла. Это не просто убийства ради убийств, у него есть какая-то цель. Он осторожен, действует эстетично. Если и получает от убийства удовольствие, то тщательно это скрывает.

– Я читал твой отчет, – нетерпеливо перебил ее Алан. – При чем тут эта Кимберли? Ты выпустила на свободу опасную убийцу!

– Ким не убивает просто так, она не опасна. Она расправлялась с последствиями нанесенной ей в прошлом травмы.

– Какой?

– Не знаю, – честно призналась лекарь. – Мне так и не удалось до нее достучаться, эти воспоминания слишком глубокие. Но тем не менее, пока она под присмотром, она безопасна. Ким тоже не получала удовольствия от самого убийства, ее интересовала игра. То, что она получала после совершенного преступления, – это цепочка событий, возможности для манипулирования.

– Действительно, – фыркнул Алан. – Милая девчушка. Она точно нас не слышит?

– Разумеется, я поставила завесу. Ким может помочь нам выяснить что-то о твоем убийце. А мы можем помочь ей разобраться с внутренними демонами. Алан, пожалуйста, не обижай ее. Во многом мои девочки – жертвы, а не охотники.

– Убийцы?

– Они больны. В их голове, магии, жизни что-то пошло не так, и преступления лежат на совести тех, кто с ними это сделал. Ким сильная и способная, у нее значительный прогресс. Она поступила к нам после того, как пыталась убить сестру. Ни с кем не говорила, ничего не ела, игнорировала внешний мир. Только напевала какую-то детскую песенку.

Кристина перевела дух, обернувшись, и я сделала вид, будто поглощена рассматриванием леса. При мне еще никто не рассказывал, как я попала в больницу. Многое из того времени я просто не помню.

– Потом у нее появилась Хейвен – что-то вроде воображаемого друга. Хейвен перенесла на себя все, что пережила Ким. И та начала общаться с лекарями, чем-то интересоваться, принимать пищу, наконец. Сейчас она, конечно, нездорова – да и вряд ли когда-то будет. Но контактна и в целом довольно здраво мыслит. В любом случае я всегда буду рядом.

Алан сдался:

– Хорошо, поступай как знаешь, Кристина. Если это поможет – я готов сотрудничать с самими демонами из ада.

– Ким, – лекарь повернулась ко мне, и завеса спала, – давай я расскажу, что происходит. Недавно в Хейзенвилле произошло несколько преступлений, предположительно совершенных ментальным магом. Детектив Ренсом ищет убийцу. Все началось двенадцать дней назад, так что у нас не так уж много времени до нового убийства. Жертвы не связаны между собой, не были знакомы, не имеют общих черт. И детектив Ренсом в тупике. Мы надеемся, ты сможешь… обратиться к своему прошлому, чтобы разобраться в настоящем, понимаешь?

– Потому что я такая же, как он? – спросила я.

Кристина замялась.

– Да, Ким. Я думаю, вы похожи.

Я удовлетворенно кивнула. Вряд ли бы мне захотелось ей помогать, если б она соврала.

– Хорошо. Я попробую. Что мне делать?

– Для начала, – лекарь улыбнулась, – выбери в Хейзенвилле место, где ты хотела бы позавтракать. И там поговорим.

– «Кондитерская Аделины», – не раздумывая, ответила я. – Там очень вкусно.

Алан Ренсом скептически хмыкнул. Я сдержала улыбку. Он был прост, слишком прост, чтобы на него злиться.

– Тогда направляемся туда, – решила Кристина. – И поговорим.

Вдалеке зазвенел колокольчик омнибуса. Я повернулась, готовясь впервые за долгие месяцы встретиться лицом к лицу с кем-то вне стен больницы.

«Кондитерская Аделины», несмотря на внешнюю скромность, была любима многими жителями Хейзенвилля. Здесь пекли чудесные булочки, подавали сытные завтраки и в любое время дня и ночи без ограничений наливали кофе.

Я выбрала это место по двум причинам. Первая – у детективов и лекарей никогда не бывает слишком много денег, вряд ли Кристина, Хантер или господин Ренсом станут угощать меня в ресторане. Вторая – сюда никогда не ходят господа, которые могут меня узнать.

Пахло просто потрясающе! Мы вошли в тесное помещение с развешенными по стенам пейзажами, что рисовала сама Аделина – владелица кондитерской. Я сразу направилась к дальнему столику, чтобы не встречаться со знакомой хозяйкой, если вдруг она сегодня сама обслуживает посетителей.

И через пять минут Хантер принес поднос, на котором стояла чашка вожделенного кофе и целая гора всевозможной выпечки. Там были и сэндвичи, и сладкие булочки, и печенье. Я чувствовала на себе настороженный взгляд Кристины. Она явно опасалась повторения сцены в ее кабинете, когда я не смогла съесть печенье.

Но… без Хейвен, в непривычной и в то же время до боли знакомой обстановке я чувствовала, что до грани еще далеко.

– Приятного аппетита, – улыбнулась лекарь.