Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Алан Ренсом хмурился. Похоже, это было его обычное лицо – суровое и неприязненное. А вот Хантер, казалось, не проявлял к происходящему никакого интереса. Он не обмолвился с сестрой и детективом и словом с тех самых пор, как мы вышли из лечебницы.
– Сестра знает, что вы меня увели? – спросила я, вгрызаясь в сэндвич.
– Это та самая, которую ты пыталась убить? – хмыкнул Алан.
Кристина шикнула на него, на миг прикрыв глаза, будто от усталости. Я неспешно прожевала кусок и кивнула.
– Да. Сначала я хотела ее застрелить, а потом заперла в склепе, потому что она не отдавала мне кое-что важное.
Серые глаза стали чуточку темнее.
– Ким, – мягко одернула меня лекарь. – Алан, я прошу тебя. Отнесись к ней терпимее.
– Как он их убивает? – спросила я. – С чего вы взяли, что я могу помочь?
– Выжигает мозги. Менталист, – буркнул детектив. – Выжигает и оставляет жертву мучиться.
– Не добивает? – Я засмотрелась на свисающее с люстры украшение. – Тогда он не убийца.
Детектив хрипло рассмеялся.
– Вот так, Кристина, ты слышала? Твоя ручная психопатка говорит, он не убийца. Закрываем дело, приносим извинения подозреваемым. Серьезно, мы теряем время. То, что эта кукла поехала крышей и прикончила подружку, не значит, что она может проникнуть в разум серийного убийцы. Она в своем-то не способна разобраться.
Я терпеливо дождалась конца язвительной тирады.
– Вы убивали людей, Алан? – спросила я его, пристально глядя прямо в глаза.
Он ответил без страха, лишь с ненавистью и презрением.
– Полагаю, убивал, – холодно сказал он.
– Это было вашей целью? Убить? Лишить жизни? Было?
– Нет, обычно я или защищался, или предотвращал преступление.
– Значит, вы не убийца.
Я замолчала, обдумывая сказанное и услышанное. Где-то неподалеку громко тикали часы, напоминая метроном в кабинете лекаря. От этого звука немного хотелось спать.
– И кто же он, раз не убийца? – поинтересовался детектив.
– Не знаю, – чуть улыбнулась я. – Но у него есть цель. Ментальная магия – сложная наука, детектив. Она многих заставляет ломать голову. А многих сводит с ума.
Ренсом скривился и поднялся, да так резко, что посуда жалобно звякнула от толчка.
– Кристина, разговор бесполезен. Я прошу прощения, что отнял у тебя время. Безмерно был рад познакомиться с Кимберли, но работа – спешу. Приятного аппетита, дамы, не обижайте чудесную хозяйку пренебрежением к ее труду – не оставляйте ни крошки.
– Терпение, Алан, – искусство, которым ты так и не смог овладеть, – улыбнулась Кристина. – Удачного дня. Жаль, что не смогла тебе помочь. Ты не дал шанса.
Дверь за детективом захлопнулась, но женщина за стойкой даже не повернула головы. Я пожала плечами и вопросительно посмотрела на Кристину. Мы вернемся в лечебницу? Об этом я думала с сожалением.
– Не расстраивайся, – ободряюще сказала она. – Ты хорошая девочка. Просто Алан не привык к таким, как ты. К тому же профессия накладывает отпечаток.
– Я больна.
– Одна из немногих, кто это понимает.
– Он вернется.
– Что? – Кристина замерла.
– Детектив вернется. Можно мы возьмем с собой остатки? Я хочу съесть их вечером. Можно?
– Конечно, дорогая. Допивай свой кофе, мы не спешим.
Я смотрела поверх ее плеча, туда, где на стене висела большая деревянная доска для рисования мелом. Гости оставляли на ней отзывы и благодарности, а дети рисовали, пока ждали родителей, поэтому на доске всегда была мешанина почерков, рисунков, каляк и пятен.
– Можно? – спросила я.
Кристина кивнула, поднимаясь.
Я прикоснулась к холодному мелку, покатала его в руке, наблюдая, как на коже остаются белые следы. Рука дрожала, когда я выводила буквы. Как давно я не писала! Буквы получались неровные и какие-то карикатурные:
«Смерть не конец пути. Для убийцы это только начало. К.»
Я положила мелок обратно и повернулась к Кристине. Та задумчиво рассматривала надпись, словно что-то вспоминая.
– Идем?
– Идем, – согласилась она.
На улице начинался дождь. Мы прождали омнибус лечебницы очень долго, я успела вымокнуть. Но ничто не могло заставить меня отвести взгляд от серого неба, с которого лилась вода. Я помнила, что в Хейзенвилле постоянно шел дождь, но никак не могла вспомнить ощущение, когда холодные капли падают на лицо.
Кристина почти силком затащила меня в омнибус. Мы сели на самые задние места, несмотря на то что, кроме нас, пассажиров не было. Экипаж медленно двинулся вдоль узких хейзенвилльских улочек. Я смотрела на знакомые пейзажи и чувствовала себя – впервые за долгое время – живой.
И вдруг – словно удар в солнечное сплетение – я увидела девушку. На противоположной стороне дороги. Она сидела на скамейке перед банком, листая свежую газету. Вероятно, ждала, когда закончится дождь, – при ней не было зонта.
– Кортни! – прошептала я.
И закричала так, что Кристина вскочила:
– Кортни!
– Ким! Прекрати! – раздался строгий голос Хантера Дельвего.
Но я уже не слышала ничего, кроме бешено бьющегося сердца. Я рванулась к дверям и выскочила прямо на дождливую улицу. Рванулась вперед, к сестре, набирая в легкие воздух, чтобы закричать. Но почувствовала, как слабеют ноги и сознание ускользает прочь.
– Кимберли, – из тумана донесся мужской голос, – расслабься.
Выбора уже не было. Не успела.
Сильные руки обхватили меня за плечи. Я дернулась, истратив остаток сил на глупую попытку вырваться.
– Ким. На сегодня хватит. Сейчас ты успокоишься и уснешь.
Я силилась найти взглядом Кристину, но не видела ничего, кроме колдовских серых глаз менталиста. Они затягивали в бездонный омут, заглушали звуки внешнего мира и забирали его краски. Ноги подкосились, но Хантер не дал мне упасть, мягко подхватив на руки.
Показалось, перед обмороком я поняла что-то очень важное.
Но не успела осознать.
Год назад
– Господин Дельвего, – сестра-целительница передала мне папку, – мы ждем вас несколько часов.
– Что-то срочное?
Ему совсем не хочется сейчас заниматься делами «Хейзенвилль-гард». Хантеру Дельвего плевать на вверенную городом лечебницу, как и на всех этих воющих в коридорах безумцев. Когда-то он верил, что сильный ментальный дар – ключ к разгадке тайн безумия, но жизнь умеет разочаровывать. Порой казалось, он застрял в одном-единственном дне.