столь неопределённого высказывания был весьма уважительный. Прибайхрайтэрлэндсколесье выглядело как-то не так. Деревня утопала в зелени садов, дома вроде бы были целы и невредимы, но…

– Ни одного дыма, – вздохнул Бухэ Барилдан. – Они тут что, мясо сырым едят?

– Тихо как, – сказала Аманда.

– Хоть бы корова промычала, – вздохнула Белинда и потесней прижалась к Микки. Микки покосился на неё и расправил плечи. Получилось плохо, поскольку к расправленным плечам должен прилагаться уверенный взгляд, а с этим у Микки в миг сей были большие проблемы.

– Так может, нет их, коров-то, – сказал маг.

Все помолчали, глядя на деревню. Покидать опушку леса, надёжно укрывавшую их от новых неприятностей, покидать категорически не хотелось. Даже Бэйб, Бойб и Буйб утратили свою обычную живость и тихонько сидели подле Микки.

– Скажете тоже, – неуверенно сказала Белинда, – какая же деревня без коров-то.

Маг не ответил.

Белинда осторожно перевела взгляд на Микки. Лицо владетеля Бленда показалось ей незнакомым. В нем словно сталь проступала, таким оно было серьёзным и мрачным.

– Пошли, – сказал юный с’Пелейн, и действительно пошёл, раздвигая густой подлесок.

– Пошли, – сказала Белинда и пошла за владетелем Бленда. Следом затрусили свиньи.

Маг вздохнул – он предпочёл бы выяснить всё путём визуального наблюдения с опушки, но тоже пошёл. Бухэ Барилдан очень вежливо подтолкнул в спину мешавшую ему пройти Аманду, вынудив её тем самым сделать несколько чрезмерно быстрых шагов вперёд.

В общем, так или иначе, но все пошли следом за Микки.

Они шли по полоске зеленеющей ржи. Глаза у всех были серьёзные, а у Аманды с Белиндой даже немного напуганные, и каждый невольно поглядывал на покрытую копотью пожарища одинокую трубу – всё, что осталось от дома.

– Здесь был пожар? – спросила Белинда.

– Не знаю, – ответил Микки, глядя на чернеющую трубу. – Вот ещё один.

– Где? – спросила Аманда.

– Левее смотри.

– Ага… вижу, – сказал Аманда, углядев ещё одно пожарище – закопчённую печь посреди кучи золы. Белинда снова украдкой взглянула на своего возлюбленного. Лицо Микки стало ещё жестче, скулы затвердели, рот сжался в прямую линию.

Более пожарищ на пути не попадалось. Дома стояли целые, на вид невредимые. Теперь они шли по деревенской улице, жуткой в своём безмолвии.

Хоть бы собака облаяла, подумал Хромой Сом.

– Никого, – выдохнула Аманда.

– Ты чего это? – спросила Белинда у подруги. Та слабо улыбнулась в ответ.

– Что-то мне нехорошо.

Вид у Аманды действительно был неважный. Вдова меченосца была бледна, и зажимала рот ладонью. Её вроде как тошнило.

– Ты куда? – сказал Микки. Слова эти обращались Бухэ Барилдану, который решительно свернул к ближайшему двору.

– Посмотреть, – ответил здоровяк. – Вдруг еды найду.

Мысль эта неожиданно показалась весьма здравой. Все вдруг вспомнили, что ничего не ели со вчерашнего дня, а здоровяк уже шёл по двору, постепенно ускоряя шаг.

В дом вваливались уже гурьбой, торопясь и мешая друг другу. Внутри царила обстановка присущая дому, который покидали в спешке – всё перевёрнуто, какая-то рухлядь на полу.

– Сейчас, – деловито сказал Бухэ Барилдан, откидывая крышку люка, вделанного в пол, – сейчас посмотрим, что тут в погребе.

Все остальные сгрудились вокруг, нетерпеливо наблюдая за алхиндцем, спускающимся в погреб, из которого и впрямь тянуло какими-то съестными запахами.

– Сейчас, сейчас, – нараспев бормотал в глубинах погреба Бухэ Барилдан, – отойдите! Темно же!

Все тут откликнулись на призыв, люди ведь воспитанные были, каждый совершил некое движение, но результат был удивительный – все ещё теснее сгрудились вокруг, отчего в погребе, само собой, светлее не стало. Бухэ меж тем уже лез обратно, прижимая к груди какую-то снедь. В голосе его сквозили по-настоящему нежные нотки, когда он выбрался наверх и шмякнул о пол увесистую кадушку, на крышке которой лежал увесистый окорок.

– Вот, – сказал Бухэ, любовно поглаживая окорок. Затем он молодецким движением выбил крышку – по дому распространился резкий запах квашеной капусты, вынул из-за голенища нож и принялся разделывать окорок. Все жадно принялись за еду, приминая капусту в горсть, ухватывая куски окорока, смачно жуя и, даже, о ужас! громко чавкая. Кто-то, может, скажет, что квашеная капуста и окорок – это невкусно. Но, видите ли, в чём дело… в вопросах вкусовых ощущений многое зависит от привходящих обстоятельств. Так блюдо, за которое в ресторане уплачено двадцать уедов, просто не может быть невкусным. Кабачковая икра, со свистом уплетаемая на пикнике, отчего-то совершенно не естся дома. Длительное воздержание делает очень вкусной любую еду.

Потом в доме как-то вдруг потемнело, и некий растерянный бас сказал:

– Э-э-э… Приятного аппетита.

Дверной проём практически целиком закрывал здоровенный мужчина, и вид при этом имел весьма изумлённый.

– Кушайте, кушайте, – печально говорил владелец растерянного баса. Впрочем, теперь мы имеем возможность познакомиться с ним поближе. Владельца баса звали Купа Лоск, он являл собой довольно крупный образчик мужчины традиционно селянской наружности – крепкие мозолистые руки, крупные черты лица, широкая кость, усы, печален же он был вовсе не по причине появления нежданных гостей. Гости, к слову сказать, в подобном словесном стимулировании нисколечко не нуждались. Сидя за столом, они с аппетитом поглощали всё, что смог предложить им Купа Лоск.

– И сколько их было? – спросил Микки.

Хромой Сом внимательно посмотрел на владетеля Бленда. Юный с’Пелейн был весьма серьёзен. «Ох» – подумал маг. Ему вдруг пришло в голову, что Микки в этот миг как никогда более похож на Претендента.

– Сотня, – ответил Купа Лоск. – Старосту убили, дома пожгли.

– Как убили? – дрогнувшим голосом спросила Белинда.

– Спьяну, – вздохнув, ответил Купа Лоск. – Вечером напились, и… пошли в разгул.

Все замолчали, всяк про себя обдумывая услышанное.

– Давайте спать, – сказал Микки. – Завтра нам рано вставать.

Все, за исключением Купы Лоска, удивились тому обстоятельству, что юный с’Пелейн начал отдавать указания.

– Зачем? – первой очнулась Аманда.

– Мы идём в Бленд, – сказал Микки. – Лошадей нас у нас нет, так что пойдём пешком. Посему встанем пораньше.

И все начали готовиться ко сну. Хромой Сом на отведённом для ночлега сеновале, некоторое время лежал с открытыми глазами, слушая заливистый храп Бухэ Барилдана и дивясь про себя столь стремительно формирующейся у людей привычке повиноваться Микки с’Пелейну. Впрочем, длилось это недолго – через несколько минут усталость взяла своё.

– Кстати, – сказал комендант Захариус. – А как вы сюда попали?

– Это детали, которыми вы смело можете пренебречь, – отвечал на это кавалер Кларик. Здесь надо отдать ему должное: шеф далеко не всякой Тайной коллегии осмелится собственноручно явиться в логово врага, пусть даже и для очень важного разговора. – Сами понимаете, в наших с вами интересах вести подобного рода переговоры лучше с глазу на глаз.

– Я понимаю, –