Целую неделю Конни ему не звонила, потом прошла еще неделя. Джоуи впервые с особой остротой осознал старшинство возлюбленной. Ей исполнился двадцать один год — она официально достигла совершеннолетия. Интересная женщина, способная привлечь женатого мужчину. Страдая от ревности, Джоуи внезапно счел себя счастливчиком — парнем, которого Конни одарила своей страстью. В его воображении она приобретала какие-то фантастические черты. Он и раньше смутно сознавал, что их связь необычна, похожа на волшебную сказку, но лишь теперь вполне оценил, насколько полагается на Конни. Первые несколько дней Джоуи убеждал себя, что наказывает ее, не звоня, но потом понял, что наказан он сам. Он ждал в надежде, что Конни отыщет в океане чувств капельку милосердия и прекратит бойкот.

Тем временем мать сообщила Джоуи, что больше не будет посылать ему каждый месяц по пятьсот долларов.

— Папа поставил точку, — сказала она с пугающей бодростью. — Надеюсь по крайней мере, тебе была польза от этих денег, пока ты их получал.

Джоуи испытал несомненное облегчение при мысли о том, что больше не нужно потворствовать желанию Патти поддерживать сына и вести долгие телефонные разговоры; также он обрадовался, что можно больше не лгать штату насчет финансовой помощи от родителей. Но он уже привык полагаться на ежемесячные выплаты, чтобы сводить концы с концами, и теперь сожалел, что летом так часто ездил на такси и заказывал еду на дом. Джоуи ненавидел отца и чувствовал, что мать его предала. Патти неоднократно жаловалась сыну на свой неудачный брак, но тем не менее всегда вставала на сторону мужа.

А потом позвонила тетя Эбигейл и предложила Джоуи пожить в конце августа у нее. В течение полутора лет она регулярно приглашала его на представления, которые устраивала в маленьких нью-йоркских клубах со странными названиями, и каждые несколько месяцев звонила племяннику, чтобы произнести очередной самооправдательный монолог. Если Джоуи не брал трубку, Эбигейл не оставляла сообщения, а просто продолжала названивать, пока он не отвечал. У него сложилось впечатление, что тетушка просто обзванивает всех подряд, пока кто-нибудь наконец не откликнется. Джоуи крайне неприятно было думать о том, кто еще может быть в этом списке, принимая во внимание непрочность их связи.

— Я решила сделать самой себе подарок и отдохнуть у моря, — сказала тетя Эбигейл. — Бедный Тигра умер от рака, хотя я потратила уйму денег на лечение, и Пятачок остался совсем один.

Хотя Джоуи мучился угрызениями совести из-за флирта с Дженной и все возрастающего сознания собственной неверности, но тем не менее он принял предложение. Если не будет вестей от Конни, то он сможет утешиться, заглянув к Дженне и пригласив ее на ужин.

А потом позвонил Кенни Бартлс и сообщил, что продает ВЧПИ и все контракты какому-то своему другу во Флориде. Точнее, уже продал.

— Майк позвонит утром, — сказал он. — Я сказал ему, что придется оставить тебя на месте до пятнадцатого августа. Не хочу суеты. Тут нарисовалась добыча побольше…

— Да?

— «Эл-би-ай» намерена заключить со мной субдоговор на поставку тяжелых грузовиков. Работа не пыльная — и более хлебная, чем наш хлебушек, если понимаешь, о чем я. Проще начать, проще кончить, никакой возни с квартальными отчетами. Я присылаю грузовики, мне выписывают чек. Точка.

— Поздравляю.

— Да, в том-то вся и штука, — сказал Кенни. — Я не отказался бы и дальше пользоваться твоими услугами в Вашингтоне. Мне нужен партнер, который мог бы вложиться в дело вместе со мной и возместить небольшой дефицит. Если ты не прочь поработать, можешь принять участие.

— Отличная идея, — ответил Джоуи. — Но я должен вернуться к учебе. И у меня нет денег, чтобы делать вложения.

— Ну ладно. Как хочешь. Дело твое. Но как насчет небольшой помощи? Судя по спецификации, польские «А-10» — самое оно. Их уже сняли с производства, но они сотнями стоят на военных базах в Венгрии и Болгарии. И где-то в Южной Америке, но мне от этого не легче. Я хочу нанять в Восточной Европе шоферов и перегнать грузовики через Турцию в Киркук. Бог знает сколько времени потрачу, а у меня еще девятисоттысячный контракт на запчасти. Не смог бы ты этим заняться — на условиях субконтракта?

— Я не разбираюсь в автомобильных запчастях.

— Я тоже. Но в свое время этих «А-10» выпустили тысяч двадцать, так что запчастей должна быть уйма. Все, что нужно сделать, — найти их, собрать и прислать. Вложишь триста штук долларов — через полгода получишь девятьсот. По-моему, неплохой кусок, учитывая обстоятельства. И у меня такое ощущение, что это минимум. Никто не пикнет. Как по-твоему, тебе удастся раздобыть триста тысяч долларов?

— Мне с трудом удается раздобыть денег на обед, — признал Джоуи. — Не говоря уже о плате за обучение и так далее.

— Да, да, но на самом деле нужно только пятьдесят штук. Пятьдесят тысяч долларов и подписанный контракт на руках — на таких условиях любой американский банк выдаст тебе в долг остальное. И почти всю работу можно делать через интернет, не выходя из комнаты. По-моему, это лучше, чем стоять за конвейером, э?

Джоуи попросил некоторое время на раздумья. Несмотря на частые разъезды на такси и заказы еды на дом, он сберег тысячу долларов на предстоящий год, и еще восемь тысяч лежали на карточке. Быстрый поиск в интернете выявил огромное количество банков, предлагающих выгодный заем при минимуме гарантий. Когда он набрал в Google «запчасти А-10», то также получил множество информации. Джоуи понимал, что Кенни не предложил бы ему подобный контракт, если бы найти пресловутые запчасти действительно было легко, но тот, во всяком случае, выполнил все свои обещания касательно ВЧПИ, и Джоуи не мог удержаться от мыслей о том, как будет приятно получить полмиллиона на совершеннолетие. То есть через год. Повинуясь порыву, от радости и в кои-то веки не будучи занят исключительно личными проблемами, он нарушил молчание и позвонил Конни, чтобы узнать ее мнение. Впоследствии Джоуи упрекал себя за то, что в глубине души рассчитывал и на ее сбережения, которыми теперь она имела полное право распоряжаться, но на момент звонка юноше казалось, что его мотивы совершенно невинны и ничуть не эгоистичны.

— О господи, малыш, — сказала Конни. — А я уже начала думать, что ты никогда не позвонишь.

— У меня много дел.

— Я знаю. Знаю. Но я уже решила, что не нужно было ничего тебе рассказывать. Ты меня простишь?

— Возможно.

— О! Это намного лучше, чем «нет».

— Я тебя прощу, — сказал он. — Ты все еще хочешь приехать в гости?

— Сам знаешь, что хочу. Больше всего на свете.

Конни говорила вовсе не как независимая взрослая женщина — чего Джоуи ожидал, — и внутренний голос заставил его слегка сбавить темп и спросить себя, вправду ли он хочет воссоединения. Внутренний голос предостерегал Джоуи: страх потерять Конни и действительное желание ее вернуть — это разные вещи. Но ему хотелось скорее сменить тему и, не погружаясь в абстрактные рассуждения о чувствах, спросить, что она думает о предложении Бартлса.