― Это ты о чем? ― нахмурил брови Понос. Но было видно, насколько ему не по себе.

Вместо ответа я промолчал, глядя ему в лицо.

― Никакое это не преступление, ― промямлил наконец Валька. ― Несчастный случай, если на то пошло!

― Ну, естественно, ― поддакнул я. ― Ты еще скажи: превышение пределов необходимой обороны.

― Хорошо, ― покладисто согласился Понос, доставая из кармана платок и вытирая вспотевшие ладони. ― Допустим, неосторожное убийство. Мы уже советовались с адвокатами. Они говорят, все можно уладить.

― Ах, с адвокатами! ― Градус моей язвительности был составной частью плана. ― И они тебе объяснили, что со своими бабками ты все правосудие в гробу видал! Вернее, имел!

Впервые за время нашего знакомства я увидел, что Валькин кончик носа может дергаться помимо воли своего владельца. Как гальванизированная лягушачья лапа.

С лицом, покрытым сырыми пятнами, Понос откинулся на спинку кресла. Пробормотал:

― А вообще, это был неудачный медицинский опыт… Мы постараемся всемерно загладить ущерб.

И тут, подобно валаамовой ослице, молчавший до сих пор в своем углу Прокопчик заговорил:

― Почему он все время говорит «мы»? У него что, бычий цепень?

― А это еще кто? ― не на шутку испугался Понос, только сейчас заметивший притаившегося в засаде моего помощника.

― Не обращай внимания, ― отмахнулся я. ― Он в курсе всех дел. А за омерту получает отдельные деньги.

Сдается мне, Прокопчик не до конца понял смысл последней фразы, но все равно с достоинством кивнул.

Зато друг мой Валька все понял правильно.

― Деньги… ― эхом откликнулся он. ― Ну что ж, за омерту надо платить. Называй цену.

― Мне надо подумать, ― важно заявил я. ― Навести насчет тебя справки: что да как, какие у тебя возможности. К тому же у меня на этот товарец есть еще один покупщик, тоже небедный. Так что можно устроить небольшой тендер…

Поноса подкинуло в кресле, как будто там сработала катапульта.

― Какой еще, твою мать, покупщик?!

― Дедушка Хабар, ― пояснил я ласково. ― Мне говорили, у вас с ним имеются небольшие расхождения. В области политэкономии.

― А вот сейчас, Стасик, ты играешь с огнем! ― отбросив всякий политес, грозно оскалился бизнесмен Воробьев-Приветов. ― И хорошо это знаешь.

― Знаю, ― сразу согласился я. ― Но ведь тендер ― это так модно теперь. В рамках борьбы с коррупцией…

Так или иначе, своего мне удалось добиться: я разозлил его до самой крайней степени. Он ушел, пылая, как раскаленный мартен, получив от меня лишь обещание дать ответ насчет цены завтра к десяти часам утра..

― Ты что, совсем сдурел? ― испуганно спросил Прокопчик, когда за Поносом закрылась дверь. ― Да он нас может…

― Может, ― подтвердил я. ― Даже больше тебе скажу: не только может, но и хочет.

Малаевского «жучка» больше не было, но я все равно, спокойствия ради, включил на полную мощность радио. Мне нужно было поделиться с Прокопчиком планами. Тем паче что на этот раз я собирался не держать его сзади запасным колесом, а выдвинуть вперед, на самую, можно сказать, линию огня. Надо отдать ему должное, вечно ноющий в мирное время, при наступлении критических обстоятельств мой помощник способен собраться. Однако Прокопчик не был бы Прокопчиком, если бы не выставил своих условий.

― Значит, так, ― произнес он жертвенным голосом, ткнув пальцем в стенку напротив моего стола, ― мой портрет в траурной рамке должен всегда висеть здесь! ― Подумал и добавил: ― И чтоб живые цветы — в каждую годовщину…

― Сможешь найти где провести ночь ― только не дома и не в офисе? ― спросил я у него.

― Существует немало дам, ― ответил он, скромно потупившись, ― которые, узнав, что это почти наверняка последняя возможность…

― А таких, чтоб без «последней возможности», нет? ― раздраженно прервал его я. ― Чтоб не вся Москва была в курсе наших завтрашних дел?

― Есть и такие, ― на секунду задумавшись, кивнул он. ― Придется, правда, купить цветы и шампанское.

Напоследок я еще раз проинструктировал Прокопчика: убедиться в отсутствии хвоста, мобильник держать все время включенным, завтра с утра быть в полной боевой готовности. После чего лично проводил его до черного хода и вернулся в офис.

Я хорошо помнил засевший у меня когда-то в голове один из законов Мерфи: чем грандиознее и обширнее план, тем больше шансов, что он провалится. Поэтому мой план должен был базироваться всего на двух стратегических принципах: сохранение инициативы в наших руках и синхронность действий. Понос с Хабаром медлить не будут, но Валька ждет до завтрашнего утра. Хабар не ждет ничего, и он, я надеялся, разозлен не менее Вальки ― одной Таткиной публикации достаточно. Надо сделать так, чтобы пик его активности пришелся примерно на то же время. Как этого добиться? Здесь и был самый опасный момент операции.

Прокопчик под утро должен самолично отправиться в клуб «Потемкинъ» и сдаться людям Хабара. Под тем предлогом, что я заигрался и он не хочет подыхать вместе со мной за чьи-то секреты, которых к тому же не знает. Я сознательно, на случай всяких разведдопросов, не рассказал ему подробностей того, что увидел на видеозаписях. Далее он предложит Хабару объявить его, Прокопчика, заложником, уверяя, что сила моей к нему привязанности обязательно заставит меня обменять его на диск. Протянув в переговорах до десяти утра, я созвонюсь с Поносом и, поторговавшись, договорюсь о продаже ему второго диска. Все следовало сделать одновременно, с разницей не больше четверти часа, после чего немедленно уходить хоть в поля, хоть в подполье. Потому что сразу вслед за этим, по логике вещей, начнется новый раунд: Хабар с Поносом приступят к окончательной зачистке наиболее разыскиваемых свидетелей. В списке которых я теперь числюсь под номером один.

Все было продумано до мелочей: сейчас мне только оставалось найти подходящее место, желательно людное и общественное, где я буду раздавать диски нуждающимся. После чего лечь спать здесь, в офисе, как наиболее укрепленном и приспособленном для ведения обороны.

Законы Мерфи кратки и афористичны: в этом их сила. В том же и слабость: например, не объясняется, какого размера план считается достаточно обширным, чтобы обязательно провалиться?

Граната влетела в окно моего офиса, пробив стекла с защитной стальной сеткой и металлические жалюзи. Упала на пол перед моим столом и закрутилась волчком.

Как можно, сидя в кресле за столом, одним прыжком этот стол перескочить? Пусть разбираются специалисты из Гиннесса. Оказавшись на той стороне, я в два скока вылетел в коридор и запрыгнул в кладовку. Там упал на колени и, согнувшись в три погибели, закрыл голову руками. Обычно такие штуки, если не взрываются от удара о препятствие, имеют самовзрыватель, который срабатывает через десять-пятнадцать секунд. Не знаю, сколько прошло времени, но явно больше. После этого, все еще не в силах унять ходящее ходуном тело, я начал считать. Досчитал до шестидесяти. И только затем решился высунуть нос из кладовки.