Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Время от времени Иоанн передавал лакомые кусочки с высокого стола менее значимым гостям, сидящим в зале, и пару раз приказал, чтобы оруженосцы вынесли корзины с обычным хлебом и круги копченой колбасы толпам народа, окружившим замок в надежде на подаяние.
Иоанн очень обрадовался встрече с сестрой, он усадил ее рядом с собой и делил с ней блюдо и кубок, называл дражайшей сестрицей и обещал, что поддержит ее в Тулузе, как только сможет. Иоанна купалась в заботах брата, и когда они стали со смехом вспоминать детство, Алиенора чуть не прослезилась при виде их родственной близости.
Рядом с Алиенорой сидел Уильям Маршал. Иоанн наградил его титулом графа Пембрука за помощь сразу после смерти Ричарда, и граф вознесся на самый гребень золотого королевского фавора. Маршал мягко флиртовал с Алиенорой, заставляя ее смеяться и пробуждая в ней эхо прошлых лет, когда она ощущала себя молодой и желанной. За столом в его заботе и внимании не было ни намека на ее возраст, и за это Алиенора тоже была ему благодарна.
– Должна сказать тебе спасибо за то, что ты поддержал моего сына, – проговорила она. – Без тебя и архиепископа Кентерберийского его путь к трону оказался бы более тернистым.
Уильям жестом велел слуге долить в ее чашу игристого вина.
– Он наш законный повелитель и зрелый мужчина. Я знал, госпожа, что вы и покойный король желали видеть его на троне.
– Еще не все улажено. В Аквитании пока спокойно, но в остальных владениях ситуация сложная. Продолжается конфликт из-за Вексена, и король Франции помогает Артуру, желая ослабить нас. Я сделала все, что могла, побеседовав с Филиппом и принеся оммаж за Аквитанию, но без участия Иоанна ситуация не изменится.
– Госпожа, я постараюсь донести это до короля, но у него свои представления о том, как действовать.
Их разговор прервался, так как Уильяма попросили спеть. Ему пришлось встать и выполнить просьбу. Его голос стал грубым с годами, но выводил мелодию чисто и проникновенно. Он исполнил песню, сочиненную дедом Алиеноры, прославленным поэтом. От прекрасной мелодии и стихов, описывающих радости весны, у королевы защемило сердце и выступили на глазах слезы, но это была сладкая боль, особенно когда Уильям дошел до последнего куплета и пропел его, не сводя с нее глаз.
В ту ночь она спала на широкой кровати, покрытой тюфяками из лебяжьего пуха и застеленной тончайшими льняными простынями, с Рихензой по одну сторону и с Иоанной по другую. Спала глубоко, без сновидений. Утром пробуждение было медленным; оттого что ночью почти не двигалась, все тело занемело. Рихенза к тому времени уже встала и занялась делами, но Иоанна еще лежала в постели и не спешила подниматься. Она сонно улыбнулась Алиеноре и протяжно зевнула, как кошка.
– Похоже, вчера в вине что-то было, – пошутила королева, сгибая и разгибая руку, которую за ночь отлежала до полной нечувствительности.
– Я просыпалась, чтобы сходить по нужде, и ты даже не шевельнулась. А у меня ребенок всю ночь вертелся, не давал спать. – Иоанна откинула покрывало, и когда она вставала с кровати, Алиенора заметила несколько свежих пятен крови на ее ночной рубашке и на простыне.
Иоанна обернулась на встревоженный возглас матери. В лучах солнца, лившихся через раскрытые ставни, под тонкой рубашкой просвечивал ее круглый живот.
– Думаю, нам стоит позвать повитуху и лекаря, – как можно спокойнее сказала Алиенора, чтобы не пугать дочь. – У тебя на рубашке немного крови.
Иоанна изогнулась и схватилась за подол посмотреть на пятна.
– Тебе не больно?
– Нет, мама. – Она приподняла рубашку. Между бедер виднелись размазанные следы крови. – Так уже было, пару дней назад, чуть-чуть потекло и перестало.
Вскоре явились врач и повитуха, они внимательно осмотрели Иоанну. Врач изучил ее мочу и объявил, что она здорова, но что ей было бы полезно выпить отвара ромашки с вином. К тому времени кровотечение прекратилось, и никаких неприятных ощущений Иоанна не испытывала, если не считать легкой озадаченности и беспокойства. Но и лекарь, и повитуха заверили ее, что ребенок жив и активен.
Пока дочь принимала предписанную ей ванну с теплой соленой водой, Алиенора отвела повитуху – даму Ортанс – в сторону и потребовала подробностей.
– Еще слишком рано что-то говорить, госпожа, – осторожно сказала женщина. – Все будет зависеть от самочувствия графини Тулузской в последние недели перед родами. Ей необходимо отдохнуть несколько дней в постели и никак не утруждать себя.
– Что значит – слишком рано что-то говорить? Что говорить?
Повитуха сложила ладони:
– Госпожа, ребенок лежит боком, но еще может повернуться. Так обычно и происходит, но… – Она замялась. – Но во многих случаях, когда ребенок лежит боком, перед родами бывают кровотечения.
У королевы от страха закружилась голова.
– А если ребенок не развернется правильно?
Карие глаза дамы Ортанс светились пониманием и сочувствием.
– Если все пойдет хорошо, ребенок сам развернется и родится живым и здоровым, но пятна крови указывают на то, что во время родов графиня Тулузская может потерять много крови. Поэтому ей надо как следует питаться и набираться сил, чтобы быть достаточно крепкой.
– Но если не все пойдет гладко?
Повитуха напряглась, но продолжала смотреть Алиеноре в глаза:
– Тогда кровотечение усилится, и когда начнутся схватки, только чудо спасет графиню и ее дитя.
У Алиеноры по позвоночнику пробежал зябкий холод.
– Оставь меня! – скомандовала она. – Этого достаточно. Иди.
Повитуха присела в реверансе и удалилась, и лекарь вслед за ней. Собравшись с чувствами, Алиенора вернулась к Иоанне, которая только что вышла из ванны. Ее волосы были заплетены в две тяжелые косы и заколоты на макушке, а выпавшие пряди прилипли к шее влажными завитками. Ее груди были округлы и полны, и живот тоже… полон жизнью и возможной гибелью.
– Ну вот, – с натянутой улыбкой произнесла Иоанна, – теперь я могу целыми днями лениться, и никто меня не станет отчитывать за это. И вы все тоже собирайтесь вокруг моей постели, устроим еще один пир.
Алиенора заставила себя улыбнуться в ответ:
– То, что тебе нужно лежать, не означает, что ты не можешь шить или диктовать письма, девочка моя. Я намерена нагрузить тебя делами в полной мере.
Иоанна состроила гримасу и рассмеялась:
– Иначе и быть не могло. Но на самом деле без работы я быстро соскучусь. Мне и правда надо написать мужу, где бы он ни был, и сообщить о том, как у меня дела.
– Вот именно, это твоя наипервейшая задача. Иди сюда, я причешу тебя. – Алиенора взяла в руки костяной гребень Иоанны.