Луна счёл, что враг его противника может оказаться полезным кастильской короне. Так и случилось, что Хуан II, несомненно, по совету Альваро, предоставил дону Фадрике положение, позволяющее ему с почётом жить в Кастилии.

Однако роль, отведённая ему королевской администрацией, оказалась пассивной, а предоставленный ею доход — скромным, и граф почувствовал себя разочарованным. Он жил в Севилье, в доме своей сестры, жены влиятельного графа из Ньебла, там он подружился с некоторыми знатными севильцами, такими как Фернан Альварес Осорио и Лопе Альфонсо де Монтемолин, тем самым став популярной личностью в их кругах. Тогда, почувствовав растущую волну недовольства в городе, склонявшемся к поддержке инфанта Энрике, он убедил себя в том, что может играть важную роль в политической жизни Испании. Он знал, что его шансы приобрести настоящее влияние при кастильском дворе были нулевыми. Ему нечего было предложить кастильской короне, но он мог бы внести вклад в дело Арагона и восстановить добрые отношения с арагонским двором, если только он присоединится к арагонской партии в Кастилии и принесёт ей такое приобретение, как Севилья — важнейший торговый центр страны и богатейший город Кастилии. Захват Севильи мог бы открыть дорогу к свержению правительства Альваро и предоставить одному из инфантов позицию силы в стране. Тогда граф смог бы выставить счёт за свои бесценные услуги.

Он нашёл, что социальные условия в Севилье вполне подходят для его амбиций. Значительная часть торговли и финансов была сконцентрирована в руках двух групп, в которых севильцы видели чужаков и, соответственно, незваных конкурентов. Это были марраны и генуэзцы. Похоже, что отвращение, которое питали горожане к этим группам, было настолько сильно, что граф и его союзники всерьёз поверили, что если их план мятежа обеспечит изгнание этих двух групп из города, то граждане Севильи присоединятся к их восстанию. В конце концов, именно правительство Альваро поддерживало этих ненавистных пришельцев. Таким способом, по нашему мнению, следует реконструировать ход мыслей мятежников. Хотя на это нет прямых указаний из какого-либо источника, относящегося к этому делу, всё же можно вычислить это из анналов того времени, пусть даже только после многих предположений и исследований, потому что анналы, относящиеся к марранам, скрывают больше, чем раскрывают. И мы увидим, что попытки скрыть факты о марранах отнюдь не ограничиваются этой историей.

VII

Самый детальный отчёт о заговоре дона Фадрике мы можем найти в «Хронике Хуана II», написанной Альваро Гарсией де Санта Марией. Гарсия, брат Павла из Бургоса и сам видный прозелит, служил в то время официальным хронистом королевства Хуана II. Нет сомнения в том, что ему было хорошо известно о фактах, связанных с рассматриваемым делом, в особенности о том, что касается марранов. Тем не менее всё, что он рассказывает об этом, ограничивается следующим:

Мы уже рассказывали прежде[773], как дон Фадрике, граф де Луна, прибыл в королевство, и о том, как король каждый год даровал ему города, деревни и доходы, и те, что подлежали наследованию, и те, которыми он мог пользоваться только при жизни, так же как и многие почести, которые король Хуан II жаловал его персоне. Не должно обойти молчанием терпение, которое проявлял король по поводу многих дурных сделок, совершённых графом при помощи получаемых им даров, потому что он продал все посёлки и городки, которые дал ему король, кроме городка Куэльяр. Он также продал некоторые из источников дохода, которые наследуются, а также и те, что нет.

Деньги, полученные от этих продаж, он не вкладывал в необходимые дела, и не щедрость руководила им в том, как он их тратил. Он был расточительным, транжирой, не знал, что такое умеренность, и растрачивал деньги с недостойными личностями и людьми низкого звания. Он был втянут во всякие ссоры и уличные скандалы с бесчестными типами, обладающими такими же манерами.

Так велика была скорость, с которой он тратил деньги, полученные за проданное, что их хватало всего на несколько дней после их получения. Принимая во внимание эти и другие его дурные поступки, король мог быть недоволен и озабочен (вполне справедливо) его многочисленными скверными делишками. При этом королю приходилось поддерживать графа, когда тот нуждался в деньгах, хотя из того, что тот с самого начала получил от короля, он мог иметь большее поместье, чем то, что у него было в Арагоне. Но король, по-доброму расположенный к нему и не желавший разочаровывать графа, терпел и соглашался на его скверные сделки и прочие поступки.

Граф де Луна, тем не менее, не ценил благоволения, почестей и помощи, которую получал от короля. Забыв обо всём этом, он, будучи в Севилье, устроил заговор с людьми из Севильи и Андалусии, чтобы они могли грабить и убивать кого хотят, как в самом городе, так и вне его, и чтобы они восстали с Андалусией в пользу королей Арагона и Наварры и в пользу инфантов, их братьев, с которыми до того он вел дела и переговоры письменно и через посланников. Заговорщики были уверены, что не получат заслуженного наказания от юридической администрации, потому что (так они думали) очень скоро к ним присоединятся вышеуказанные властители Арагона и Наварры, с кем граф имел беседы, и те защитят его.

Богу не было угодно, чтобы этот злодейский план графа и его сообщников осуществился: поскольку в переговорах были замешаны многие люди хороших намерений, они раскрыли все королю (или кому-то, кто раскрыл ему). Король перед тем, как принять меры, велел устроить тайное расследование, которое раскрыло всё, о чем мы сказали, или большую часть этого (был найден документ с подписями тех, кто обсуждал заговор). Поэтому, когда граф де Луна прибыл ко двору в Медине и остался там на пятнадцать или двадцать дней, король велел его арестовать и сказал Гарсии Фернандесу Манрике, графу Кастаньеды, взять дона Фадрике в место своего проживания. Там дон Фадрике находился в заключении несколько дней, перед тем как быть отправленным в замок Уруэнья.[774]

Это все — о самом графе. Впрочем, отчёт Альваро Гарсии предлагает и некоторые сведения о его сообщниках в преступлении:

Исходя из того, что было установлено расследованием, и из того, что имеется в (соответствующих) документах, король приказал арестовать в Севилье и при дворе некоторых лиц, чьи имена, как мы отметили, имелись в документе, относящемся к этим переговорам. Это были Лопе Альфонсо де Монтемолин, Фернанд Альварес Осорио, Перо Гонсалес, нотариус из Севильи, и Гонсалес Мартин из Медины.