границам Арагона, и власть снова перешла в руки короля и Альваро де Луны. Война тем не менее была далеко не закончена, противостоящие армии почти не уменьшились в составе, и оставалась вероятность, что Хуан Наваррский, поддержанный значительными силами из Арагона, вскоре вернётся на поле боя. Наверняка в интересах короля было мобилизовать и сплотить нацию в такой час и повести её за собой. Города составляли главную часть нации, и король, похоже, должен был обратиться к ним за военной и финансовой помощью. Указ, критикующий города за их политику по отношению к марранам, который король послал им 13 июля, явно был не лучшим способом снискать их расположение в момент восстановления его власти.

И всё же указ был послан. Этот факт подтверждает, как мы думаем, наше предположение, что, кроме своих собственных обращений к королю, марраны воспользовались помощью нескольких друзей из числа «старых христиан», чтобы склонить короля на свою сторону. Епископ Лопе де Барриентос, чьё влияние было в то время велико, мог оказаться инициатором издания этого указа[790]. Также весьма возможно, что марраны пожертвовали крупные суммы в военную казну короля. Это могло, по крайней мере, служить в какой-то степени противовесом отложенной или вообще слишком ограниченной помощи, которую города были готовы предложить на тот момент.

Но что бы ни использовали марраны — влияние друзей, щедрые пожертвования или и то и другое, — издание указа в то время должно рассматриваться как смелый шаг политики правительства Хуана II. Действительно, проблема марранов могла быть пробным камнем для проверки политической силы Альваро, потому что ничто не символизирует в такой степени возвращение к реальной власти короля Хуана II и Альваро де Луны, как декларация политики равенства «старых» и «новых христиан». Всё же Альваро в тот момент сражался не только за свою традиционную политику, но в первую очередь за своё политическое выживание. Будучи прагматичным и расчётливым политиком, он избегал ненужного риска. Несомненно, промарранский указ был в известной мере рискованным для его администрации, Альваро должен был взвесить все за и против и, наверное, решил, что риск всё же невелик и стоит пойти на него. Таким образом, мы коснёмся важнейшей причины издания указа.

Несомненно, Альваро чувствовал настроение страны и знал, каковы альтернативы городов, по крайней мере, самых больших. И его выводы должны были быть обнадёживающими. В политическом плане большинство городов, как и страна в целом, жаждали стряхнуть с себя власть инфантов, в которых видели иностранцев, эксплуатирующих Кастилию для своих личных целей[791], а в плане военном силы инфантов не представлялись равными силам, поддерживающим короля. Коалиция Альваро и наследного принца Энрике вместе с верными им дворянами была достаточно сильна, чтобы разбить инфантов, какую бы поддержку те ни надеялись получить, и спешное отступление Хуана Наваррского только демонстрировало этот факт. Таким образом, и в политическом, и в военном отношении у большинства городов не оставалось выхода, кроме как присоединиться к лагерю короля.

Если именно это было соображением Альваро, то издание указа на тот момент не представляло реальной проблемы. Отсутствие выбора у городов парализовало их сопротивление, и это явно чувствовалось, когда они встретились на кортесах в следующем мае и согласились на крайние политические требования, представленные им коннетаблем, Альваро де Луной[792].

Это собрание состоялось всего за несколько дней до решающей битвы при Ольмедо. И если таковой была позиция городов на тот момент, то нетрудно представить себе, что было после битвы, потому что Альваро, одержав решительную победу, усилил свою власть ещё больше. Партия инфантов была фактически сокрушена, и страна распростёрлась перед всесильным главным министром, другом конверсо. В следующие несколько лет его промарранская политика была решительно приведена в действие. Но оппозиция при этом стиснула зубы.

Теперь настала очередь «старых христиан», или, скорее, противников марранов среди них, считать себя угнетёнными. Разумеется, с точки зрения закона их положение было ничуть не хуже, чем у конверсо, но с социальной и экономической точки зрения они считали себя обиженными, потому что равенство марранов рассматривалось ими не только как наносящее вред их благосостоянию, но и как трамплин для продвижения марранов, или, точнее, средство для приобретения марранами превосходства над ними, «старыми христианами». Таким образом, они стали отождествлять свои неудачи с успехами конверсо, и наоборот. Но что они могли сделать? Железная рука де Луны чувствовалась везде, а марраны, проникшие в королевский совет, казначейство, королевскую канцелярию и другие высокие учреждения, ревниво охраняли свои права от нарушения и следили за тем, чтобы провозглашённая политика королевства претворялась в жизнь. Не было пути обойти эту политику, и не предвиделось никакого изменения в ней до тех пор, пока это правительство оставалось у власти. Результаты были неизбежны. Когда потеряны все надежды на то, чтобы администрация использовала закон для исправления ситуации, радикальные элементы обычно поддаются соблазну взять закон в свои руки.

Так была подготовлена сцена для толедских событий 1449 г.

III. Начало мятежа

I

Если судить по поведению христианского населения, история Толедо, начиная с Реконкисты, была в основном историей гордости и предубеждения. Гордость выросла благодаря прошлой славе города, когда Толедо был столицей Испании. Предубеждение углубилось периодом бесчестья, когда Толедо находился под властью мавров. В основном эти настроения возникли из старой ненависти и к маврам, и к евреям — «сектам» иноверцев, которых христиане презирали и с кем, как они считали, надо свести счёты. Когда мусульмане Толедо вынуждены были сдаться, христиане решили, что их час настал — теперь они могли дать волю своим чувствам по отношению к двум подчинённым группам. Но у завоевателя Толедо, короля Альфонсо VI, были иные планы для своих нехристианских подданных.

Верный политике, которой во время Реконкисты следовал и он сам, и предшествовавшие ему короли Кастилии, Альфонсо хотел, чтобы и евреи, и мавры в Толедо продолжали жить в мире. С этой целью он создал правовую систему, которая должна была предоставить им защиту[793]. Но злоба и вражда толедских христиан оказывали сильное давление на Альфонсо: законы, защищавшие евреев и мавров, нагло нарушались, и вскоре вся структура оказалась в опасности[794]. Однако Альфонсо не сдавался. Он настаивал на сохранении установленного порядка.

Толедские мавры не питали иллюзий по поводу своего будущего в городе. Перед лицом свирепой войны между Альморавидами и христианскими армиями они знали, что христиане будут видеть в них «внутреннего врага». Они поняли, что выход для них — эмиграция. К югу от Толедо, в Испании и за её пределами,