Но нет — два флага реяли над крышей Института. На одном изображен символ Себастьяна в форме звезды, а на другом — фамильный герб Эшдаунов: ясень, окруженный листьями.

Джулиан был рад, когда Эмма развернула байк, и Институт скрылся из виду. Диана была впереди, ее мотоцикл снижался к пляжу. Она приземлилась, подняв песок в воздух, и повернулась, чтобы увидеть, как Эмма и Джулиан приземлились вслед за ней с гораздо меньшей грацией. Они ударились о песок с такой силой, что Джулиан резко сжал зубы.

— Ауч, — вырвалось у него.

Эмма обернулась, ее щеки были розовыми, а волосы растрепаны ветром.

— Думаешь, смог бы лучше?

— Нет, — сказал он и поцеловал ее в щеку.

Ее лицо порозовело сильней, и Диана издала раздраженный звук.

— Вы двое не лучше своих Омраченных двойников. Ну же, давайте. Нам нужно спрятать мотоциклы.

Когда Джулиан катил их мотоцикл под каменный навес, он понял, что совсем не против поддразниваний Дианы. Он также не возражал против шуток Кэмерона насчет постели. Все это служило напоминанием, что здесь у них с Эммой были совершенно нормальные отношения — никаких тайн и запретов. Никакой опасности.

Пожалуй, их отношения были обычными только в Туле, в этом мире без ангелов это казалось благословением.

— Ну, вот и пришли, — сказала Диана, когда байки были надежно спрятаны. — Ищем кота на пляже.

— Чёрч обычно сам приходит, — сказал Джулиан, оглядываясь вокруг. — Здесь все выглядит таким … обычным.

— Я бы не советовала заходить в воду, — мрачно заметила Диана. — Но, да, Себастьяну, похоже, нравится этот пляж. В основном, он не трогает его или использует его для церемоний и казней.

Эмма начала звать кота.

— Не вините меня, если вызовете кошку-демона, — сказала Диана. Она потянулась, суставы в ее запястьях громко захрустели. — Неделю добиралась из Мехико, и теперь, спустя два дня после моего возвращения домой, — бормотала Диана, обращаясь, по видимому, к самой себе. — Я ведь правда думала, что мне удастся отдохнуть. Глупая.

Эмма обернулась.

— Мехико? — спросила она. — Ты не знаешь… не знаешь, с Кристиной Мендозой Розалес все в порядке?

— С Кристиной Розалес? Мексиканской розой? — удивилась Диана. — Благодаря ей Мехико — один из немногих оставшихся центров сопротивления Сумеречных Охотников. Я имею в виду, что нет никакой ангельской магии, но они патрулируют, они подавляют демонов. Семья Розалес — легенда сопротивления.

— Я знала! — сказала Эмма. Она поспешно вытерла слезы со своего лица. — Я так и знала.

— Есть другие островки… другие очаги сопротивления?

— Ливви делает здесь все возможное, — многозначительно заметила Диана. — Если бы не она, погибших было бы намного больше. Мы слышим кое-какие новости об Иерусалиме, Сингапуре, Шри-Ланке. Да, и Бангкоке, что меня не удивляет. Я очень хорошо знаю этот город с тех пор, как изменилась там.

Эмма выглядела озадаченной.

— Изменилась?

— Я трансгендер, — сказала Диана, и ее лицо тоже приняло озадаченное выражение. — Вы должны знать это, если знаете меня в своем мире.

— Точно, — поспешно сказал Джулиан. — Мы просто не знали о Бангкоке.

Диана выглядела еще более озадаченной.

— Но когда я… — она замолчала. — Это то, о чем я думаю?

Она указала на вершину соседнего валуна, на которой сидел кот. Не просто какой-то кот, а злой голубой персидский кот с агрессивно распушенным хвостом.

— Чёрч! — Эмма подхватила его на руки, и Черч сделал то, что он обычно делал в такой ситуации. Он обмяк.

— Этот кот мертвый? — удивилась Диана.

— Нет, — охнула Эмма и поцеловала его пушистую морду. Чёрч обмяк еще сильней. — Он просто ненавидит нежности.

Диана покачала головой. Ее, казалось, совершенно не беспокоило, что она рассказала им то, что их Диана так старательно хранила в секрете. Чувство вины и раздражение к самому себе росли внутри Джулиана; он пытался избавиться от них. Сейчас не время. Неправильно обременять своими чувствами эту Диану.

— Юбью тебя, — проворковала Эмма Чёрчу. — Я ошень-ошень тебя юбью.

Черч освободился от ее хватки и мяукнул. Он подбежал к Джулиану, снова мяукнул, а затем повернулся и затрусил вдоль пляжа.

— Он хочет, чтобы мы последовали за ним, — сказал Джулиан, топая следом за Чёрчем. Его ноги в огромных ботинках начали болеть, когда он пошел по песку. Он слышал, как Диана пробормотала что-то о том, что, если бы она хотела бегать за ненормальными животными, она бы пошла добровольцем на патрулирование в зоопарк, но она все равно последовала за ними.

Они шли за Чёрчем по утесам, пока не достигли тропы, ведущей к уступу в скале. Джулиан хорошо знал это место. Когда растешь на пляже — исследуешь каждую скалу, выступ, бухту, пещеру. Эта тропа приведет их довольно впечатляющей пещере, если он правильно помнил. Он и Эмма однажды притащили туда стол и проводили собрания, прежде чем им наскучило состоять в тайном сообществе, в котором только два человека.

Чёрч взобрался на порог пещеры и громко мяукнул. Раздался шум, будто кто-то сдвинул камень, и из тени вышла фигура.

Это был мужчина с темными волосами в длинных пергаментных одеждах. На его щеках были шрамы, глаза темные, полные мудрости и печали.

— Джем! — Закричала Эмма и побежала по тропе, ее лицо сияло от радости. Джем поднял руку. Его ладони были покрыты рунами, и Джулиану было больно видеть их — руны в мире, где они перестали существовать — Проницательность, Бесшумность, Храбрость.

И тогда Джем начал меняться. Диана выругалась и вытащила пистолет из-за пояса, когда по чертам Джема будто бы прошла рябь, и пергаментные одежды соскользнули на землю, сменяясь простым серым платьем. Его волосы загорелись и упали на плечи — длинные, до середины спины. Глаза Джема стали серыми, с длинными ресницами, фигура приобрела более гибкие и женственные очертания.

Диана подняла пистолет.

— Кто ты?

Эмма вдруг остановилась. Она сморгнула слезы и сказала:

— Это она. Последний Маг. Это Тесса Грей.

* * *

Тесса обустроила пещеру настолько уютно, насколько это было возможно. В ней был маленький камин, дым которого поднимался по дымоходу, проложенному в стене. Каменный пол был вычищен и застелен коврами; еще было небольшое спальное помещение и несколько стульев с мягкими подушками. Была даже небольшая кухня с маленькой плитой, где гудел холодильник, хоть и не был подключен к сети, и деревянный стол, на котором уже стояли чайные чашки и буханка теплого сладкого хлеба.

Осознав, что она не завтракала, Эмма задалась вопросом, будет ли слишком неприлично, если она набросится на хлеб. Скорей всего, да….