— Мы собираемся вернуться в наш мир, — сказал Джулиан. — Тай жив там. Каждый жив там. Мы возьмем тебя с нами. Тебе там самое место, не здесь.

Эмма ждала, что Ливви спросит о ее собственной судьбе в их мире, но она не сделала этого. Вместо этого она немного отстранилась от Джулиана и покачала головой — не сердито, а с огромной грустью.

— Есть вещи, которые я должна сделать здесь, — сказала она. — Мы не просто забаррикадировались здесь в ожидании смерти. Мы боремся, Джулс.

— Боже, Ливви, — сказал он полу-разбитым голосом. — Это так опасно…

— Я знаю, — сказала она и легонько потрепала его за лицо так, как иногда делала, когда была маленькой девочкой, когда знакомая форма черт лица успокаивала. После этого она отошла, разрывая объятие. Она пригладила волосы назад и сказала:

— Я не рассказала вам о Безмолвных Братьях.

— Безмолвных Братьях? — Эмма была озадачена.

— Когда Идрис пал, Безмолвные Братья были убиты, но перед смертью они опечатали Безмолвный Город с Чашей Смерти и Мечом Смерти внутри. Никто не смог войти. Даже Себастьян. И он отчаянно хочет этого.

— Зачем ему Орудия Смерти? — спросил Джулиан.

— У него есть вариант Кубка, который управляет Омраченными, — объяснила Ливви. — Но он хочет подчинить нас себе. Он думает, что если ему удастся собрать вместе Орудия Смерти, он сможет контролировать то, что осталось от Нефилимов — превратить нас из мятежников в рабов.

— Себастьян сказал что-то на пляже, — вспомнила Эмма, — об Орудиях смерти.

— У нас есть свои люди внутри, как Кэмерон, — сказала Ливви. — Ходят слухи, что Себастьян приближается к тому, чтобы найти вход в Город. — Она замешкалась. — Это будет означать наш конец. Все, что мы можем сделать, это надеяться, что он не справится, или что прогресс будет медленным. Нам его не остановить.

Эмма и Джулиан посмотрели друг на друга.

— Что если мы сможем найти колдуна? — Предложила Эмма. — Кого-то, кто мог бы помочь вам попасть в Город Молчания первыми?

Ливви колебалась.

— Мне нравится ваш энтузиазм, — сказала она. — Но колдуны все мертвы или обратились в демонов.

— Выслушай меня, — сказала Эмма. Она думала о Кристине в Неблагом Дворе: Это не лей-линии. Это гниль. — Ты говорила о том, как демоны попали в Идрис через пятна гнили. У нас они тоже есть в нашем мире, хотя демоны еще не прибывают. И наши колдуны тоже заболевают — самые старые и сильные первыми. Они не превращаются в демонов — пока, во всяком случае, — но болезнь та же.

— И? — спросил Джулиан. Он смотрел на нее с глубоким уважением. Эмму всегда хвалили за ее боевые навыки, но только Джулиан придавал ей уверенности, что она сообразительна и умна. Внезапно она поняла, насколько сильно скучала по этому.

— В нашем мире есть один колдун, который невосприимчив к болезни, — сказала Эмма. — Тесса Грей. Если у нее иммунитет здесь тоже, она возможно в состоянии помочь нам.

Ливви пристально смотрела.

— Ходят слухи о Последнем Колдуне, но я никогда не видела Тессу здесь, в Лос-Анджелесе. Я даже не знаю, жива ли она еще.

— У меня есть способ связаться с ней, — Эмма подняла руку. — Это кольцо. Может быть, это сработает здесь. Стоит попробовать.

Ливви перевела взгляд с кольца на Эмму. Она говорила медленно.

— Я помню это кольцо. Ты постоянно носила его. Брат Захария дал его тебе, в то время как мы были на Манхеттане, но оно было утеряно, когда тебя — когда Эммы не стало.

Искра надежды вспыхнула в сердце Эммы.

— Он дал его мне и в моем мире, — сказала она. — Оно могло бы сработать здесь, если у Тессы все еще есть второе.

Ливви ничего не сказала. У Эммы было ощущение, что она давно перестала верить, что стоит пытаться.

— Дайте мне просто попробовать, — сказала Эмма и сильно замахнулась левой рукой на один из бетонных столбов. Стеклянная безделушка в кольце разбилась, и металл кольца потемнел, внезапно покрывшись пятнами, такими как ржавчина или кровь. Зубцы, которые держали стекло, исчезли — кольцо теперь было просто металлической полосой.

Ливви выдохнула.

— Настоящая магия, — сказала она. — Я не видела такого в течение длительного времени.

— Похоже, это хороший знак, — сказал Джулиан. — Если Тесса все еще здесь, у нее возможно есть силы, которые еще работают.

Казалось, надежда повисла тонкими струнами паутины, подумала Эмма. Но что еще у них было?

Ливви подошла к одному из столов и вернулась с телефоном Эммы.

— Вот, держи, — сказала она немного неохотно.

— Оставь его, если хочешь, — сказала Эмма; она знала, что Джулиан смотрит на нее, его брови удивленно поднялись — Правда…

— Батарейка все равно кончается, — сказала Ливви, но в ее голосе было что-то еще, что-то, что говорило, как больно смотреть на фотографии жизни, которой она лишена. — Тай вырос таким красивым, — добавила она. — Девушки, должно быть, вьются вокруг него. Или парни, — добавила она с улыбкой, которая быстро исчезла. — В любом случае. Забирайте вы.

Эмма положила телефон в карман. Когда Ливви отвернулась, Эмме показалось, что она увидела край черной руны под воротником футболки Ливви. Она моргнула, здесь же не было рун?

Он был похож на причудливый узор руны Траура.

Ливви плюхнулась на диван.

— Ну, здесь нет смысла ждать, — сказала она. — Это просто заставляет нас нервничать. Вы, ребята, идите и выспитесь. Если к завтрашнему дню ничего не произойдет, мы можем передохнуть.

Эмма и Джулиан направились к выходу. У двери Джулиан заколебался.

— Мне интересно, — сказал он. — Это место сколь-нибудь лучше при дневном свете?

Ливви изучала свои руки с их узорами шрамов. Она подняла глаза, и на мгновение они вспыхнули знакомой Блэкторновской синевой.

— Просто подожди, — сказала она.

* * *

Пижамы, казалось, отсутствовали в Туле. После душа Джулиан сел на кровать в спортивных штанах и футболке, уставившись в разрисованное металлическое окно с фальшивыми серебряными звездами. Он думал о Марке. Когда Марк был пленником Дикой Охоты, каждую ночь он считал звезды, называя их именами своих братьев и сестер.

В Туле звезд не видно. Что делала Ливви? Как она помнила их всех? Или это было менее болезненным, чем попытаться забыть? Марк думал, что его братья и сестры были живы и счастливы без него. Ливви знала, что они мертвы или в плену. Что хуже?

— Она не спросила, — сказал он, когда Эмма вышла из ванной в ее майке и трусах-боксерах. — Ливви…она не спрашивала о нашем мире. Вообще ничего.

Эмма опустилась на кровать рядом с ним. Она заплела волосы в косу; он мог чувствовать тепло и запах мыла на ее коже. Его внутренности напряглись.