Коля, сдвинув брови, размышлял вслух:

— Надо, чтобы соседей на девятом тоже не было дома — заметят, как ты лезешь, и вызовут милицию, а те сразу у люка дорогу перекроют, и никуда нам будет не деться. У этого твоего деятеля какая квартира — семьдесят четвертая? Значит, над ним семьдесят восьмая.

Света в семьдесят восьмой квартире над Женей с утра тоже не зажигали.

— Может, лампочки у людей перегорели, — предположила Зойка. — Сейчас ведь перегорят, так в магазине сразу и не купишь.

Вася решился позвонить в семьдесят восьмую, изобразив перепутавшего адрес бедолагу, но ему никто не ответил и дверь не открыл. Чуть позже появилась убирающая подъезд дворничиха, потом послышались голоса соседок, спорящих о чем-то на лестничной клетке. Чтобы зря не рисковать, пришлось вернуться к наблюдательному пункту за деревом.

Около двух часов дня Женя Муромцев наконец вышел из дома, сел в свою «волгу» и укатил делать доклад. К этому времени воздух немного потеплел, и на лавочке возле подъезда расположились две интеллигентные пенсионерки. У Зойки немедленно родилась идея, как выведать у них нужную информацию. В обнимку с Васей они подошли к лавочке и вежливо поздоровались.

— Здравствуйте, вы не в курсе, здесь в подъезде где-нибудь сдается квартира? — ангельским голосом пропела Зойка.

— Не знаю, не слыхала, — ответила одна из интеллигентных старушек, с интересом разглядывая красивую девушку и нежно смотревшего на нее парня, — вы квартиру ищете?

— Уже три месяца ищем, как поженились, так и стали искать. А что, не можем же мы в общежитии все время жить, правда?

— Студенты, небось? — ласково проговорила другая старушка. — Где вы учитесь-то?

Зойка ущипнула Васю, и тот, поспешно вступая в беседу, сказал первое, что пришло в голову:

— Мы? В университете, на физфаке.

Старушки тут же заахали:

— А что ж вы так далеко хотите снять? Из этого района в Петергоф ездить неудобно, вам бы там у себя попробовать что-нибудь найти.

Зойка не растерялась, хотя и понятия не имела о том, что физфак ленинградского университета находится в Старом Петергофе.

— Мы там тоже искали, везде искали — ничего нет. Нам просто одна знакомая посоветовала — сказала, что в вашем доме семьдесят восьмую квартиру хотят сдать, мы поэтому сюда и приехали. Звонили, а там никого нет.

— Семьдесят восьмую? — протяжно удивилась одна из старушек и повернулась к своей товарке, а та отрицательно помотала головой.

— Нет, Веркина вряд ли станет сдавать — она один год сдавала, но как начали всех прижимать за нетрудовые доходы, так сразу жильцам отказала.

— Да сейчас уже вроде за это не трогают, почему ей не сдать? Она тут практически не живет.

— Она такой человек, что всего на свете будет бояться — чего надо и не надо.

— Ну, за свою квартиру каждый будет бояться. Она одна там прописана?

— Да, но, еще когда муж был жив, они хотели внука прописать. Понятно, дочь далеко, матери неизвестно, сколько осталось — хоть один родной человек будет рядом.

Старушки пустились в обсуждение семейных дел пенсионерки Веркиной, а Зойка с Васей стояли и внимательно слушали. В итоге они узнали, что хозяйка семьдесят восьмой квартиры пять лет назад, похоронив мужа, переселилась в Песочное к больной старухе-матери, за которой нужен уход. Дочь Веркиной еще в семьдесят втором вышла замуж за военного и уехала в Заполярье. Сын этой дочери в нынешнем году оканчивает школу и собирается поступать в институт в Питере, а бабушка ждет не дождется, когда приедет ненаглядный внучек, и бережет для него квартиру. Самым важным во всем этом потоке информации было то, что семьдесят восьмая квартира на данный момент стоит пустая.

Узнав подробности их беседы с пенсионерками, Коля несказанно обрадовался.

— Мы на пути к успеху, господа! Раз хозяйка отказывается сдавать квартиру, войдем туда без ее согласия и проведем там ночь в тепле и уюте, а завтра, как стемнеет, спустим Зойку в семьдесят четвертую — здесь рано темнеет, деятель еще на работе будет.

— Это как раз тот случай, когда для полноты счастья не хватает лишь веревки, — философски заметил Вася.

Он был прав — самым сложным этапом их прекрасно разработанного плана оказалось найти веревку в охваченном тотальным дефицитом городе. Однако судьба в этот день была к ним милостива — побродив немного по улицам, они натолкнулись на двухкилометровую очередь за детскими подвесными качелями. Зойка, используя все свое очарование, сумела втиснуться перед симпатичным молодым папашей, и перед самым закрытием универмага им удалось купить качели на четырех длинных прочных веревках. После этого они вернулись на наблюдательный пункт и стали ждать Женю — необходимо было выяснить, в котором часу он возвращается домой.

Стемнело, двери подъездов снова захлопали, то в одном, то в другом окне вспыхивал свет, а Жени все не было.

— Может, он вообще уехал или у бабы ночует, — с надеждой проговорила Зойка, — тогда этой ночью все и закончим. Ладно, вы стойте здесь, парни, а мне в кустики приспичило сбегать.

Она отбежала в сторону, туда, где кусты были погуще, а Коля с Васей остались стоять за деревом, и как раз в этот момент с шуршанием подкатила «волга». Выбравшись из машины, Женя с досадой взглянул на часы — половина десятого, а ему еще нужно договариваться насчет завтрашнего застолья. И все этот паразит Доронин, который, ко всему прочему, после доклада попросил подбросить его домой. Мысленно кляня научного руководителя, Женя включил сигнализацию и отправился домой, не обратив никакого внимания на две скрытые деревом фигуры.

— Наконец приперся! — сказала одна из фигур. — Замерз тут, как собака, весь день его ждать. Он что, только с работы? Непохоже что-то.

— Зойка же сказала — он в каком-то научном институте, у них там рабочий день не нормирован.

— Хорошо живет — до двух часов дня спит, до десяти вечера гуляет.

— Чего ты удивляешься, Коляша, ты сам-то как у себя в комплексе работаешь? Хочешь — приходишь, хочешь — не приходишь. Поработал бы ты у нас на заводе с восьми до шести.

Первая фигура снисходительно хмыкнула:

— Так я, Васек, в комплексе работаю, у меня там брат директор.

— А этот деятель ученый, для ученых все наше государство — отец родной. Завтра и послезавтра он, может, вообще весь день дома просидит, и нам, Коляша, придется ждать.

— Черт, это сколько же тогда его пасти!

— Такова высшая справедливость: мы его грабим, нам к нему и приспосабливаться. Вот если бы он нас грабил, тогда…

— Да иди ты со своим недоделанным юмором! — зло буркнула первая фигура. — Спозаранку тут торчим, сдохнуть можно!

Закончив, наконец, свои дела под кустиками, к ним присоединилась Зойка, и Коля указал ей на машину.