– Он молодой человек! – принялся защищаться тот. – Должно быть, он проведал о том, что мне поручено, и умудрился удрать. Думаю, подкупил стражу, чтобы отвернулась. Кто-то у меня поутру получит плетей… И вот мы имеем то, что имеем. Что дальше?

Тут раздался женский голос, властный и гневный:

– Поднимаюсь на борт!

Уинтроу и Соркор переглянулись.

– Королева Этта… умеет действовать сообразно обстоятельствам, – сказал адмирал.

Соркор фыркнул и пояснил Брэшену:

– Если по-простому, это означает, что она может явиться и с саблей наголо. Будьте осторожны и не делайте резких движений.

Он снял с головы шляпу, и я обратил внимание, как он привычно подобрался, будто перед дракой.

Брэшен шагнул к двери и встал между ней и Альтией, словно пытаясь защитить жену, но она, сверкнув темными глазами, поднялась на ноги и встала рядом с ним.

До нас снова донесся голос королевы Этты:

– Прочь с дороги! Я ведь говорила, ты мне в этом деле без надобности! Ты позоришь меня, и первый министр об этом непременно узнает! Моя воля превыше любых приказов! Можешь ждать в лодке, если уж тебе так велено, но уйди с дороги!

– Это она избавилась от стражника, которому я приказал сопровождать ее, – безмятежно заметил Уинтроу.

А в следующее мгновение на пороге капитанской каюты появилась удивительная женщина. Высокая, с угловатыми чертами. Не красавица, но яркая и запоминающаяся. Блестящие черные локоны водопадом спускались на широкие плечи. Из-под алого жакета у воротника и манжет выбивались черные кружева блузы. В ушах покачивались золотые кольца. А на шее, у самого горла, поверх кружев, она носила странное украшение – вырезанное из дерева лицо. Кеннит? Если так, то сын пошел весь в отца. На широком черном поясе, отделанном серебром, висел клинок, но королева и не думала вынимать его из ножен. Рука ее лежала на ремне, слегка касаясь узорчатой рукояти оружия тыльной стороной пальцев.

Окинув нас взглядом острее любого клинка, она резко спросила:

– Что замышляете?

Уинтроу слегка поклонился ей:

– Недоброе, разумеется. И будем рады, если ты к нам присоединишься. Мы как раз обсуждали твоего своенравного и довольно-таки избалованного наследника. Он только что познакомился со своенравным и довольно-таки избалованным кораблем своего отца. Похоже, они сговорились отправиться в плавание к месту под названием Клеррес. Как мне сообщили, целью этого похода является месть обитателям тамошнего монастыря за похищение и убийство ребенка. По окончании же миссии корабль волшебным образом превратится в двух драконов.

Этта застыла, приоткрыв от изумления рот. Уинтроу же обратился к Альтии:

– Я ведь в целом правильно все изложил?

Альтия пожала плечами:

– Достаточно близко.

И женщины обменялись ледяными взглядами.

Королева Этта ничего не сказала.

Уинтроу осторожно спросил ее:

– А представители островов Пряностей?..

– Там хватает желающих облегчить их кошельки за карточным столом. Я присоединюсь к ним позже, а может, и нет. Меня они сейчас мало волнуют. – Она гневно уставилась на Альтию и Брэшена. – Зачем вы привели сюда этот корабль? Что вам нужно от нас? Или от Кеннитссона? Мой сын никуда не поплывет! Он наследник престола нашего королевства и нужен здесь! Вообще-то, он сейчас должен был веселиться с купцами, прибывшими с островов Пряностей, и своей возможной невестой, а не планировать путешествия. – Она обвела всех нас неприязненным взглядом. – И какую бы месть вы ни задумали, нас это не касается. Так зачем вы явились сюда? Что за раздоры хотите посеять? Зачем привели этот корабль, с его-то дурной славой, в нашу гавань? Он же только несчастья приносит! Я так хотела, чтобы мой сын никогда не ступил на его палубу!

– В этом наши желания совпадали, – тихо сказала Альтия.

Я заметил, что пиратской королеве нелегко было заставить себя посмотреть ей в глаза.

– Но причины хотеть этого у нас были разные, – напряженным голосом сказала Этта. – Мой сын грезил этим кораблем с тех самых пор, как подрос достаточно, чтобы узнать, как умер его отец. Последняя кровь, пролитая Кеннитом, впиталась в эту палубу. Его память, его… жизнь… ушла в нее. Корабль поглотил его. И с того дня, как мой сын узнал об этом, его манит этот корабль. Он всегда мечтал увидеть его, подняться на борт… Потому что надеялся поговорить с отцом. Мы снова и снова втолковывали ему, что Совершенный – не его отец. Кеннит стал лишь частицей той жизни, что наполняет корабль. Но это так трудно объяснить…

Альтия заговорила ровным, лишенным всяких чувств голосом:

– Чтобы понять это по-настоящему, надо родиться в старинном семействе торговцев Удачного.

Королева Этта холодно посмотрела на нее:

– Кеннит – потомок удачнинского семейства. Он был Ладлак. И кровь Ладлаков течет и в жилах его сына, пусть он и предпочитает, чтобы его звали Кеннитссоном. – Она безотчетно подняла руку и сжала резной амулет на шее. – И возможно, я понимаю многое, что касается этого корабля, лучше, чем ты думаешь. Кое-что о нем мне рассказал сам Совершенный. А кроме того, – она мотнула головой в сторону Уинтроу, – твой племянник служит у меня советником по таким вопросам.

– Тогда, может быть, ты поймешь, что довелось пережить Совершенному. Когда его капитаном был Игрот, этот корабль впитал кровь многих убитых. Возможно, столько людской крови не доставалось ни одному другому живому кораблю. И даже до этого, когда он принадлежал Ладлакам, его будто преследовали несчастья. Он никогда не был… постоянным. Одно время в Удачном его звали не Совершенным, а Отверженным. Считалось, что этот безумный корабль убьет всех, кто рискнет отправиться на нем в море.

– Все это мне известно, – царственно обронила Этта. А потом вдруг чуть наклонила голову набок и сказала с обезоруживающей искренностью: – Альтия, неужели ты думаешь, что у меня никогда не бывали Малта и Рэйн? Что мне не пришлось услышать за пиршественным столом историю этого корабля во всех подробностях? – Она опустила глаза на амулет, который все еще сжимала в руке, и добавила тише: – Возможно, я понимаю об этом корабле нечто такое, что даже тебе недоступно.

Обе женщины замолчали. У меня было такое чувство, будто наше будущее замерло в хрупком равновесии на острие иглы и вот-вот станет ясно, куда склонится судьба. Не это ли пытался втолковать мне Шут, когда говорил, что есть много будущих, готовых осуществиться, но в действительности настанет лишь одно?

Но молчание нарушил Брэшен:

– Каждого из нас гнетет прошлое. Прошу вас, хватит об этом. Что толку спорить, кто из нас лучше понимает живые корабли вообще или Совершенного? Нам сейчас других забот хватает. Но прежде чем говорить о будущем, хотелось бы разобраться в настоящем, в той мере, в какой оно касается Альтии, меня и моей команды. – Он посмотрел в глаза каждому из нас по очереди. Никто не проронил ни слова. – Когда мы с Альтией сошли на берег и встретились с Уинтроу, он заверил нас, что готов помочь нам в самых неотложных делах: отправить с голубиной почтой сообщения нашим торговым партнерам в Удачном и Дождевых чащобах и передать им, что мы не потому миновали без остановок Удачный и Джамелию, что хотели украсть их грузы. Королева Этта, мы хотели бы просить твоей помощи: нам нужно знать, кто из капитанов в этой гавани достоин доверия и сможет доставить наши товары туда, куда они предназначены. Этим ты поможешь мне и Альтии сохранить честь торговцев, и оба наших семейства будут перед тобой в долгу.