Тогда Брэшен Трелл сказал:

– Боюсь, он уже слишком взрослый, чтобы усвоить эти уроки. Вы оба упустили свой шанс. – Странное выражение промелькнуло у него на лице. – Он напоминает мне избалованного сынка одного из новых купчиков, вообразившего себя сыном торговца из старинного семейства.

Когда мальчик или юноша чувствует, что слова задели его за живое, но не желает это признавать, его выдает поза. Вот и теперь: Кеннитссон замер, прямой как палка, слишком сильно расправив плечи. И проговорил, чеканя каждое слово:

– Я возвращаюсь во дворец. Но не для того, чтобы одеться и отправиться играть в кости с мартышками с островов Пряностей. Корабль! Увидимся утром. – Он резко перевел взгляд на Брэшена и Альтию. – Надеюсь, каюта для меня к тому времени будет уже готова. Капитанская, которую я видел, когда поднялся на борт, вполне подойдет. И не забудьте запасти еду и напитки, приличествующие моему положению.

Он прошел между нами, но выбрал такой курс, чтобы никому не пришлось уступать ему дорогу: Кеннитссон явно не был уверен, что не дрогнет, столкнувшись с любым из нас. Его каблуки простучали по палубе, он перемахнул через фальшборт и стал спускаться по веревочному трапу, отдавая приказы какому-то бедолаге, ожидавшему его в лодке. Вода тихо зашелестела под веслами в ночи.

– Ты правда так думаешь?

Глубокий бас Соркора выдавал медленно вздымающееся в нем беспокойство.

Сначала я не понял – о чем это старик спрашивает Уинтроу, потом разглядел, что его взгляд и вопрос были обращены к Брэшену.

Капитан Совершенного смотрел себе под ноги, на доски палубы:

– Нет. На самом деле не думаю. Хотя я был моложе, когда отец вышвырнул меня из дома, а моего брата назначил наследником. Найти свой путь в жизни оказалось нелегко. Но я нашел его. Для сына Кеннита тоже еще не поздно. – Он тяжело вздохнул. – Но как же не хочется с ним возиться…

Соркор взглянул на луну, ее свет упал ему на лицо. Лоб старика был наморщен, губы задумчиво поджаты. Помолчав, он сердито сказал:

– Но корабль прав. Кеннитссон должен отправиться с вами. Это первая и последняя возможность для него хлебнуть соленого ветра на этой палубе. Познать корабль, который сделал его отца таким, каким тот был. – Он посмотрел прямо в глаза опешившему Брэшену. – Тебе придется взять его.

– Что? – заикнулся было Уинтроу, но Соркор взмахом узловатой руки заставил его замолчать.

Старик прокашлялся:

– Я не справился с воспитанием этого мальчишки. Пока он был мал, я просто радовался, что нам хоть что-то осталось от Кеннита. Души в нем не чаял, пылинки сдувал. Я так защищал его, что он не набил собственных шишек и не понял, как это бывает больно. – Он покачал головой. – А мать до сих пор носится с ним, балует его. Но виновата не только она. Я хотел, чтобы он вырос принцем. Хотел, чтобы он ходил нарядный, не пачкал рук. Хотел, чтобы у него было все то, о чем так мечтал для него отец. Чтобы он вырос таким, каким его хотел видеть отец. – Соркор снова покачал головой. – Но вышло почему-то совсем не так…

– У него не было нужды становиться мужчиной, – спокойно сказал Брэшен.

Это прозвучало бы грубо, не будь его голос таким ровным.

– Может, в море, когда рядом не будет матери, ему придется им стать? – предположил Соркор.

Тут вдруг вперед решительно вышла Альтия и остановилась, переводя требовательный взгляд с Соркора на Уинтроу и обратно:

– Я не хочу, чтобы он плыл с нами. Мне и без него забот хватает. Я весьма смутно представляю себе, куда мы направляемся, и вообще не представляю, как нас там встретят. И сколько времени займет небольшое дельце Янтарь, и когда мы вернемся. Возможно, тебе забыли сказать, Соркор, но, вообще-то, мы идем мстить и убивать. И возможно, нам придется спасаться бегством. Возможно, мы погибнем. Я не собираюсь отвечать за удобство и благополучие принца Пиратских островов и уж тем более за то, чтобы он остался в живых.

– Об этом позабочусь я, – раздался голос.

Это Совершенный вмешался в разговор. Мы все не только услышали, но и ощутили его слова. Они раскатились по его корпусу и балкам – не криком, но непререкаемым утверждением. Лично мне совершенно не хотелось новых попутчиков, и уж подавно мне не хотелось путешествовать с избалованным принцем. Поэтому я набрал побольше воздуха, чтобы высказаться, но Янтарь крепко сжала мое запястье.

– Тсс, – шикнула она. – Как говорят в Калсиде, твоей собаки в этой сваре нет.

С тех самых пор, как мы поднялись на борт Совершенного, я чувствовал, как мои планы идут прахом и кто-то другой берет дело в свои руки. В который уже раз я пожалел, что не вышло отправиться в путь одному и налегке.

– В нашу каюту, – напряженным голосом приказал Брэшен. Он перевел взгляд на нас. – За мной. – Потом покосился на команду и добавил: – Возвращайтесь к своим обязанностям. Пожалуйста.

Я понял, что последнее слово он добавил из уважения к матросам, решившим остаться на корабле. Таких было немного. Если мы когда-нибудь все же отправимся в путь – во что мне верилось все меньше, – на борту и правда будет лишь костяк команды.

Голос Совершенного разнесся над спящей гаванью:

– Я получу то, чего хочу, Брэшен! Так и знай!

– О, не сомневаюсь, – с горечью отозвался тот.

Альтия уже повернулась, чтобы идти, а теперь и Брэшен двинулся на корму, уводя всех нас.

Капитанская каюта была просторным помещением, но никак не предназначалась для того, чтобы туда набилось столько народу. Я помог Янтарь сесть и встал позади нее, положив руки на спинку ее стула. Я нарочно выбрал для нее такое место за столом, чтобы можно было видеть всех собравшихся.

Соркор весь состоял из противоречий. Я пришел к выводу, что он успел немало повидать в жизни, но в последние годы осел на берегу. Он был одет как небогатый аристократ, но шрамы на лице и мозоли на руках выдавали бывалого бойца и моряка. Сабля у него на боку была великолепным и опаснейшим клинком. Кое-что в покрое его наряда и выборе украшений говорило о том, что этот человек когда-то жил в бедности, а потом вдруг у него появилась возможность носить одежду из роскошных тканей и золото. На ком-то другом такой наряд был бы смешон. На нем он выглядел заслуженным.

Брэшен с громким стуком поставил на стол две бутылки – бренди и ром. Тут же звякнули чашки, которые достала Альтия.

– Выбирайте и наливайте себе сами, – устало сказала она и тяжело опустилась на стул.

На миг она спрятала лицо в ладонях, поставив локти на стол. Но потом Брэшен сел рядом, обнял ее за плечи, и Альтия выпрямилась, вскинула голову. В глазах ее застыла покорность судьбе.

Первым заговорил Уинтроу:

– Королеве Этте все это не понравится. Она и без того встревожилась, услышав, что ее сборщик привел живой корабль, не уплативший пошлину. Такого попросту не бывает. Старинные семейства знают все о пошлинах и стараются избегать задержек и штрафов, которые неизбежно ждут тех, кто не платит сборщикам. Как только я узнал, что это Совершенный, я немедленно явился к королеве. Она испугалась… – Он запнулся и поправился: – Она сочла, что будет лучше, если местонахождение принца будет точно установлено и его знакомство с отчим кораблем пройдет, так сказать, под присмотром. – Он покосился на Соркора.