хотела уйти, да он не пустил. Сказал, что если она уйдет, то больше никогда не увидит детей.

Долорес достала из нагрудного кармана платок и, промокнув слезы, решительно сказала:

– Так больше не может быть. Вы должны ей помочь.

– Хотите, чтобы мы помогли Прилс сбежать? – уточнил Дарт, за что экономка грозно шикнула на него. Он сомневался, что Торнхайер Прилс сейчас стоял за дверью, позволяя разглашать семейные тайны, и все же понизил голос до полушепота: – Мы поможем при одном условии.

– Какая оплата вас устроит? – без раздумий спросила она, полная отчаяния.

– Деньги нам не нужны. Мы просим об ответной услуге: передать послание для Общины.

Долорес обвела их взглядом, в котором сквозило сомнение, затем задумалась, перебирая костлявыми пальцами носовой платок, и, наконец, решилась:

– Хорошо, я доставлю послание от имени госпожи Прилс. Что мне следует сказать?

– Правду. – Дарт пожал плечами. – Принесете извинения от своей госпожи, что она вынуждена пропустить Дево. Скажете, что она сбежала от мужа и вместе с Флорианой Гордер отправилась в Лим. Запомнили?

– Флориана… Лим… – пробормотала Долорес, нахмурив брови-ниточки. – Ясно. А что насчет моей просьбы?

– Я все устрою, – заверил он. В цепком уме детектива уже сложился план, да такой стройный, что Дарт воспрял духом.

Спустя час, что понадобился им на подготовку, колымага, каких еще не видели улицы Зеленых холмов, затормозила за углом. Оставив друга в машине, Дарт пробрался к дому и, как они условились с Долорес, постучал в кухонное окно. Это был знак.

Прошло совсем немного времени, прежде чем экономка вывела из дома сонных детей – девочку лет восьми и мальчишку помладше. За ними выскользнула и госпожа Прилс. На голову она намотала платок, но это не помогло скрыть кровоподтек на губе, опухший глаз и ссадину на щеке. Дарт поспешил отвести взгляд, чтобы не смущать ее, и скомандовал, куда идти. Долорес последовала за ними, пользуясь тем, что хозяин дома одурманен снотворным.

– Что вы ему скажете, когда он проснется? – спросил Дарт, когда они покинули двор.

– Ничего. Возвращаться я не намерена, – заявила экономка и пренебрежительно фыркнула. – Поеду к госпоже, если позовет.

Услышав о себе, Прилс обернулась и выдавила слабую улыбку. Долорес обиженно поджала губы, ей явно хотелось услышать что-то доброе от госпожи, которую она вытащила из лап чудовища. Несмотря на это, их прощание получилось трогательным и теплым: Долорес даже позволила себе приобнять Прилс и ее детей, прежде чем отправиться в Общину.

Они привезли семейство Прилс в «Паршивую овцу», где уже ждали Флори, Офелия и Флинн в качестве провожатого. Им предстоял путь в портовый городок Флансен, куда труппа отца Чармэйн выдвигалась после полуночи. Благодаря уговорам дочери и горсти монет балаганщик согласился взять их с собой.

Лу приготовила всем медового молока, и жестяные чашки с горячим напитком потеснили ряды пивных стаканов, которые до блеска начищала Сола. Заметив Флори, дети бросились к ней с радостным визгом и едва не сшибли со стула. Их пришлось отвлекать медовым молоком. Сама госпожа Прилс не сказала ей ни слова и расположилась подальше, надвинув платок на лицо. Лу, быстро смекнув, с кем имеет дело, поставила перед ней стакан с ликером и пробасила:

– Выпейте. От нервов.

Дарт стоял в дверном проеме и наблюдал за этой странной картиной. Кто бы мог подумать, что в Светлую ночь Дево под крышей таверны соберется такая разномастная компания. Поймав на себе взгляд Флори, он кивнул в сторону выхода, предлагая ускользнуть из многолюдной кухни.

Вдвоем они устроились в каменной нише, протиснувшись между пивными бочками. В тесном пространстве объятия казались единственно правильным решением.

– Не хочу, чтобы прощания вошли у нас в привычку. – Мягким жестом Дарт убрал с ее лица локон, выбившийся из прически.

– Я скоро вернусь. – В ее голосе было столько уверенности, что хватило бы на двоих. – Даже соскучиться не успеешь.

– Я уже тоскую по тебе, Фло.

Она нахмурилась.

– Сам настоял, а теперь отговариваешь меня?

– Вовсе нет. Просто веду себя как влюбленный дурак.

Ее губы дернулись от едва сдерживаемой улыбки.

– Мы оба делаем, что должны. Я защищаю сестру, а ты – безлюдей.

Слова Флори придали ему уверенности, но успокоить не могли. Как бы он ни хотел остаться, ему было пора возвращаться в Дом с оранжереей. Прощаясь, Дарт испытывал смутную тревогу, как будто в глубине души знал: что-то должно случиться, и очень скоро.

Глава 25

Дом на побережье

Ризердайн

Призрак моря простирался далеко за пределы Делмара: его запах, свежесть, притягательная сила витали в воздухе, который Риз с упоением вдыхал, высунувшись из окна. Пернатый дом летел низко, едва не касаясь верхушек деревьев, и высота почти не ощущалась. После ремонта безлюдь стал тяжелее и медленнее, а встречный ветер только мешал его продвижению на юг.

Они покинули Пьер-э-Металь на рассвете, но спустя пару часов, когда сквозь запахи дыма и трав проступила морская соль, были вынуждены приземлиться, чтобы переждать световой день. Невозможно проскользнуть незамеченными, передвигаясь на летающем доме. Риз не боялся показаться перед простыми жителями, но не хотел, чтобы столичный караул и сам градоначальник узнали о его возвращении в Делмар.

Они остановились в каком-то захолустье, в глубине заброшенного сада, укрывшись от посторонних глаз. Даже если бы кто-то заметил безлюдя среди узловатых ветвей старых яблонь и пожухлой травы, то принял бы его за обветшалый садовый домик. Нил, засидевшийся в четырех стенах, был рад вырваться на свободу и отправился изучать местность.

Риз не стал запрещать ему, хотя приглядывал за ним издалека, словно беспокойная нянька. В голове его все четче вырисовывался план, но он не хотел делиться им раньше времени. К счастью, Илайн ни о чем не спрашивала, пытаясь придумать микстуру, чтобы ускорить Пернатый дом. Ничего толкового у нее не вышло, о чем она, вернувшись, сообщила с хмурым видом.

– Такими темпами мы потеряем с Хафном несколько часов.

– Нам не придется лететь туда, – нехотя сказал Риз.

– В смысле? А как же он? – Илайн кивнула в сторону Нила, который, размахивая палкой, сбивал с ветвей гнилые яблоки.

– Он летит с нами.

Илайн недовольно кашлянула, уже понимая: от нее утаили что-то важное.

– Ты что задумал?!

– Объясню, когда доберемся.

Возрастающая сила ее негодования выразилась в том, с какой скоростью лицо Илайн помрачнело, руки сцепились в замок, а взгляд стал испепеляющим.

– В этом твой план? Врать мне? Ну и придурок ты, Уолтон.

Она ушла и до вечера не разговаривала с ним.

Когда стемнело, они снова взлетели. Увлеченная процессом, Илайн даже снизошла до улыбок, пусть и предназначались они Нилу, в ответ