Он взял из рук азиата чёрный пакет и протянул его Санни: держи!

– Ой!

В пакете было что-то очень тяжёлое, хотя и небольшое.

– Ничего, солнышко, ты справишься. У тебя всё будет хорошо.

Всех благ этому дому!

Отвесил всем присутствующим один общий полупоклон, поцеловал Санни в щёку и вышел. Суровый начальник.

Азиат на пару минут уединился с дядей Герхардом в его кабинете, потом тоже ушёл. А Санни рухнула на диван и расплакалась.

Стыдно…

– Дочка, ты чего?

От тётушки она этого ожидала меньше всего. Нет, тётя никогда не стала бы кричать, ругаться – воспитание не то. У неё вместо этого есть ключевое слово – недостойно. Санни, это недостойно. Ну, а стать любовницей женатого человека, да ещё и главы государства – верх недостойного.

Но тётя ничего такого не сказала, а совсем наоборот. Села рядом, обняла. Так же она её обнимала, когда Санни только-только появилась в их доме – сиротка, у которой на днях убили отца, единственного родного человека.

– Тётя, ты... Ты не сердишься на меня? Правда?

– Ну, что ты, моя девочка! Нет, конечно!

Из кабинета вернулся растерянный дядя Герхард. На него Санни просто подняла глаза – а ты, дядя? Ты сможешь принять меня после вчерашнего?

Герхард сел рядом. И тоже обнял племянницу.

– Санни, ни я, ни тётя, никто – мы никогда не станем тебя осуждать. Вчера ты сделала, наверное, самый главный выбор твоей жизни. И я надеюсь, что он будет ко благу. А если нет – то мы тем более должны будем тебя поддержать.

Санни попыталась придвинуться к дяде и зацепилась за чёрный пакет. Что там такое? Она просунула руку внутрь, потянула содержимое на себя.

Золото. Банковский золотой слиток. Высшая проба, вес – чуть более двенадцати килограммов. На обороте – номер и все положенные клейма.

– Ничё се… – дети Шпеера тоже разглядывали подарок президента. А первым пришёл в себя, как водится, Тоша – самый прыткий из её почти родных братьев.

– А тут хватит достроить наш загородный дом?

– Антон! – одёрнула его тётушка.

– Но Джордж Джорджиевич же сказал, что тут на всех!

Санни рассмеялась и пододвинула золотой кирпич поближе к дяде: ты в семье самый мудрый, ты и решай, что с ним делать. Кстати, дом действительно пора достраивать. А Василий – самый старший сын дяди Герхарда, в этом году университет заканчивает, так ему вообще, наверное, надо отдельную квартиру покупать. Интересно, тут хватит ещё и на квартиру, хотя бы на однушку?

На следующий день с ней встретился Ватерман. Извиняясь за невольную задержку – ну, ты же сама всё видела, не по моей вине! Шеф сам захотел отвезти тебя домой! – вручил девушке толстую пачку крупных денег «на мелкие расходы». И, как и обещал, оставил телефонный номер – звони, если будут проблемы. Или если вдруг... Кажется, Шеф был в полном восторге. Мало ли, вдруг он захочет повторить?

– А помните, вместе с нами в машину садился какой-то азиат? – поинтересовалась Санни. – Кто это такой?

– Наверное, кто-то из охраны Шефа! – генерал постарался непринуждённо улыбнуться.

– А почему тогда его так испугался дядя Герхард?

– Так это ты лучше у дяди спроси, Санни.

– Или у Джорджа.

– Что? – Ватерман явно был ошарашен.

– Джордж тоже оставил мне номер, по которому можно позвонить.

– Санни, а оно тебе зачем?

– Дядя – мой самый родной человек. И он перепугался, увидев этого азиата. Я хочу знать, чего он боится и как помочь дяде.

Мент какое-то время молчал, потом пристально посмотрел на девушку.

– Ты понимаешь, что если кто-то узнает…– Я никому не скажу.

Ватерман вздохнул.

– Что ж ты со мной делаешь, чертовка... Сам ведь тут без головы останусь…

Наклонился к самому уху девушки и тихо сказал:

– Его зовут Азраил. Настоящее имя не знает никто. Он – личный ликвидатор Шефа. Ещё используется для таких вот деликатных случаев, когда надо окончательно убедить человека молчать и не скандалить. Всё с твоим дядей будет хорошо, если он будет выполнять те пожелания, которые ему вчера высказал Шеф.

– Но… зачем? Зачем вот так? Джордж попросил дядю с пониманием отнестись к моему выбору – и всё.

– Любимый принцип Шефа: «Благодарность проходит быстро, страх – никогда». И... Тебе не стоит при посторонних называть его Джорджем. Для всех остальных он... Сама понимаешь. – Понимаю…

– Вот и умница. Я сразу понял, что ты – очень умная девушка.

А Джордж в то же самое время встречал Жозефину. Решил вспомнить былое – и впервые за долгое время поехал прямо в аэропорт, как в те годы, когда он был ещё всего лишь начальником Службы безопасности президента. Потом стал президентом сам – и встречать любимую в аэропорту каждый раз стало как-то неудобно. Но сегодня – сам бог велел.

Ага, опять вся жёлтая пресса неделю будет гудеть и фоточки постить: они целуются прямо в зале аэропорта, а к выходу он несёт Финку на руках. Любимая не без ехидства улыбалась – ну что, тебе понравилось? Как прошло свидание?

– Ко Дню влюблённых не успел... До Восьмого марта подождёшь? – загадочно сообщил Джордж супруге.

Кстати, да – надо взять на вооружение. Языковая находка элит бывших азиатских республик СССР, ныне ставших независимыми государствами. Они там по большей части всегда были мусульманами, кто-то демонстративно ударился в ислам после долгих лет столь же демонстративного марксизма. В общем, жить с тремя-четырьмя женщинами для тамошнего начальника – норма. Коран разрешает. Причём после совершения никаха у муллы все четыре вроде как становятся законными жёнами – во всяком случае, по шариату. Так что – для выделения той, которая ещё и жена по светским законам, азиаты стали использовать слово «супруга». Вот – жена, и вот – жена, а вот эта –