Но что это с его стороны — редчайшая глупость… или у негочто-то в рукаве?

— Изготовиться, — велел он сдавленнымголосом. — Он идет прямо сюда. Стрелять на поражение!

Гельман спросил:

— А если поднимет руки?

— Уловка, — отрезал майор. — Убить на месте!

Гельман повернулся в сторону связанной Юлии:

— А что с женщиной?

Юлия сказала громко:

— Маловато вас, сопляки!.. Он таких жрет пучками. Дажекосточки не выплевывает.

— Заткнись, — велел майор. — Орать будешьпозже.

— И не надейся, — отрезала Юлия, но кожа пошлапупырышками, как только подумала, что ее могут пытать или мучить. — А вотвы орать будете… как зайцы при виде льва!

Рука майора потянулась к рукояти пистолета, ни один мужчинане может терпеть, чтобы женщина оскорбляла его так долго и безнаказанно, но впоследний момент опомнился, бросил:

— Убьете, едва он мелькнет в прицелах.

Юлия повела носом, сморщилась:

— Я вижу, насколько этот юсовец храбр… Штаны бы сменил!Или положи памперсы побольше.

Гельман покраснел, рука его дернулась к рукояти пистолета.

— Майор, можно я эту бич… как говорят по-русски, биксу…все-таки пристрелю?

— Еще рано, — ответил тот сухо.

— Она нас оскорбляет!

— Оскорбляет, — согласился майор. —Единственное, что может, чтобы вывести нас из равновесия, чтобы дрожали руки…от злости или обиды, чтобы больше смотрели в ее сторону, чем на дверь… Онанастоящий профессионал, так что возьмите себя в руки и не поддавайтесь!

Это я-то профессионал, — подумала Юлия. — Знал бы,идиот, как у меня все трясется внутри. Но вслух сказала громко и насмешливо:

— А если ему не хочется брать в руки такую гадость?Бывает же, что сам себе противен…

— Не обращайте внимания, — повторил майор.

— Правильно, не обращай, придурок, — сказалаЮлия. — И не думай о белом медведе. О русском белом медведе.

Майор оглянулся на нее, кивнул Гельману:

— Сюда только один путь. Время еще есть, а мне нужновсего пять минут, чтобы поставить на его дорожке одну штуку. Если вы поможете,то и вовсе за две минуты.

Гельман взглянул оценивающе:

— Если одну из тех, что вы ставили на пути моегоотряда… когда мы шли по тропам Анд, то можете на меня рассчитывать! Тогда отмоего отряда уцелело меньше трети.

Они переглянулись, как два волка, что теперь совместнозадрали оленя, заулыбались. Майор ткнул Гельмана кулаком в плечо.

За ними вышли десантники. В помещении остались толькоснайперы под потолком да те трое, что пришли с Гельманом. Юлия не поняла, изкаких они стран: говорили на странном языке, явно неевропейском. Да и самГельман вряд ли чистый юсовец, акцент как у пермяка, учившего английский посамоучителю.

Негр после ухода старших офицеров тут же повернулся к Юлии.Глаза навыкате разом сорвали с нее одежду, Юлия видела по его потному жирномулицу все, что он с ней мысленно проделал в считанные мгновения, задохнулась отярости.

— Майкл, — обратился он к одному наанглийском, — я не верю, что за ней кто-то явится… Но в любом случае развеэто мешает нам использовать ее?

Белобрысый десантник взглянул в ее сторону, как показалосьЮлии, с немалым испугом.

— Был приказ охранять ее, — сказал он нехотя. Воти все.

Негр отмахнулся. Глаза его жадно шарили по ее фигуре, оначувствовала, как он лапает потными ладонями, хватает, причиняет боль… Сволочь,толстая грязная скотина, ублюдок!

— В инструкции по выживанию сказано, — заявилон, — что мы должны использовать все, что может поднять наши силы и нашдух. В настоящее время… гормональное давление… сам понимаешь! Почему неиспользовать этот объект для половых нужд армии?

Юлия прошипела:

— Издохни, ублюдок.

— Что-то я тебе не нравлюсь, — сказал он с хохотом. —Ничего, понравлюсь! Многие белые тварючки в моей стране бегают от своих мужей кнам, черным!.. Ха-ха!.. И тебе понравится. А если и нет, то черт с тобой. Всеравно тебя прикончим сегодня.

Белобрысый сказал нервно:

— Приказ — дожидаться.

— Сегодня все будет кончено, — ответил негравторитетно. — Придет ли кто ее спасать или нет — все равно сегодня всезакончится! Наши силы уже поднимаются к поверхности, накапливаются у выходов.Там мы погуляем… Сейчас потешимся над этой, а вечером будет трахать этихрусских свиней…

Белобрысый сказал предостерегающе:

— Что будем делать в Москве, знаем. Но эту пока нетрогай.

— Почему?

— Был приказ.

— Не трогать?

— Охранять!

Негр сказал:

— Не от меня же?.. Придержи ее за плечи, а я покаразвяжу ей ноги. Я их люблю драть, когда у них ноги раздвинуты… ха-ха!

Белобрысый смотрел с неуверенностью. Негр наклонился к Юлии,она с ненавистью плюнула в его жирную потную харю. Он отшатнулся, потом с такойзлобой ударил ее по лицу, что голова едва не оторвалась. Юлия удариласьзатылком, в черепе зашумело, перед глазами некоторое время плыло, а черных рожстало четыре.

— Ах ты ж, русская стерва, — прошипел негр. —Ты будешь умолять, чтобы я тебя прикончил… Я с тобой такое проделаю…

И в течение трех минут он излагал, что он с нею проделает,как ее использует и какая она после этого останется. Белобрысые посмеивались,но их глаза не отрывались от двери, пальцы на спусковых крючках. Один всталпрямо напротив двери, другие присели за агрегатами, чьи литые кожухи служилихорошим укрытием.

Офицеры вернулись в самом деле минут через пять, десантникисопровождения не отходили от них ни на шаг. Гельман вытирал ладони носовымплатком, майор довольно скалил зубы.

Юлия заявила ядовито:

— Вы так боитесь меня, что приковали обе руки?.. Освободитехотя бы одну!

— Зачем? — спросил майор.

— Да хотя бы пот смахну со лба, а то глаза щиплет!.. Авы, если боитесь даже одной руки, можете близко не подходить. Негры, понятно,трусы, но вы же белый!

Майор смерил ее презрительным взором, Юлия чу-ствовала, чтопрофессионала не проведешь, знает, какие мышцы накачаны боевыми приемами, акакие — пустяковым шейпингом.

— Расистка? — бросил он с осуждением. —Ничего, скоро мир будет единым. И без границ. Избавишься от этой дури.

Но все же через мгновение правая рука была свободна, левую,по-прежнему зажимал стальной захват, а майор отошел к двери.