Должны были, если бы не дьявольская шутка Астерота.

— Артур, с тобой точно все в порядке? — после долгой паузы, возникшей после моего смеха, осторожно поинтересовалась Елизавета.

— Конечно, мама́, — легко улыбнулся я принцессе.

«Все просто тип-топ, Томми», — довольным тоном подсказал внутренний голос.

Настроение мое улучшилось, хотелось смеяться и улыбаться. Правда, продолжалось это буквально несколько секунд, пока я вдруг не понял одну очень неприятную вещь.

— Артур. С тобой все в порядке? — поинтересовалась у меня Ольга.

Она почувствовала, как меня — после внезапно возникшей догадки, моментально спуская на землю, словно пыльным мешком по голове ударило.

«Все просто тип-топ, Томми», — в этот раз тон внутреннего голоса был очень далеко от недавнего, довольного.

На вопрос Ольги я не ответил, просто едва кивнул, показывая, что да, со мной все в порядке. Язык просто не повернулся ничего сказать.

Потому что если Ольга и Анастасия обречены на дружбу, то лишь из-за того, что они обе связаны со мной. Но если эта связь пропадет? Если меня все же убьют, это будет та самая первая, но далеко не последняя кровь.

Поистине дьявольская шутка Астерота.

Вернее, дьявольский замысел, оставляющий ему просто невероятное пространство для маневра в этом обреченном — как он сам говорил, мире.

На бал вместе с Ольгой мы прибывали с небольшим, практически гомеопатическим опозданием. Держа границу пунктуальности буквально на расстоянии считанных секунд — количество которых можно было как увеличить, так и сократить.

Причем организаторы бала до последнего момента не знали, ждать нас или нет.

Участие в мероприятии Ольга официально не отменяла. Но и информации о ее местонахождении не было. С той самой памятной ночи в Белой крепости, когда едва не погибли мы и отправился в страну вечной охоты цесаревич.

И проявлять себя Ольга до момента прибытия на бал не собиралась. Справедливо опасаясь, что круги на воде после несостоявшегося переворота разошлись еще не до конца и определенный риск нам попасть под остаточные колебания есть.

Тем более что о том, какое решение насчет нее принял Император, Ольга еще не знала. Да, Николаев предполагал достаточно уверенно, но он ведь только предполагал. А Император, как показал всем и каждому, удивить определенно умеет. И на случай если решение его насчет Ольги не совсем положительное, у нее с собой был восстановленный амулет мобильного портала.

В Петербург мы с ней прибыли инкогнито, на военно-транспортном самолете 5-го драгунского Каргопольского полка. Во время перелета и Ольга, и я были в стандартных бронекостюмах, с полностью интегрированным в тактическую сеть полка интерфейсом. Лиц не открывали, скрывая за опущенными забралами шлемов.

В аэропорту Левашово — аэродроме совместного базирования гражданской и военной авиации, мы пересели в наглухо тонированный бронеавтомобиль Отдельного корпуса жандармов. Который, промчав по Выборгскому шоссе сверкая проблесковыми маячками и крякая звуковым спецсигналом, без задержек привез нас в особняк Карловой на Фонтанке.

За время перелета-переезда, глядя на специалистов самых разных ведомств, обеспечивающих нашу транспортировку, безопасность и конфиденциальность, я думал о том, что было бы, если бы заговорщикам удалось перетянуть на свою сторону Николаева. И еще думал о том, почему полковник, во времена оные, отрекся от титула. Ведь он был наследником российского престола.

Еще думал об этом потому, что только совсем недавно понял: я ведь ошибался. Так иногда бывает — когда живешь с застарелой ошибкой и не обращаешь на нее внимания. Я ведь, узнав об отречении Николаева, принял версию о том, что он сделал это из-за того, что одержимый и всегда есть риск его перехода на темную сторону силы. Но ведь за последние месяцы я узнал, что такого риска для него нет — учитывая специфику его дара и уровня владения им.

А вот поняв это, об истинных причинах его отречения так и не подумал. Но предметно подумаю я, как обычно, об этом позже. Потому что сейчас дел насущных достаточно.

В особняке Карловой мы переоделись, и я наконец увидел Ольгу в предложенном Елизаветой наряде. На ней сейчас было белоснежное тонкое платье с открытой спиной, жемчужное ожерелье и прекрасная диадема с колосьями. И едва она вышла из комнаты, мне оставалось только без слов показать, что я очарован и поражен. Тем более слов не нужно было, потому что эффект Ольга чувствовала сама прекрасно, благодаря нашей сохраняющейся ментальной связи.

Все три вещи стоили того, чтобы нести их сюда из иного мира. В особенности диадема — под названием Русское поле. После революции она, в числе прочих драгоценностей, была продана большевиками в Лондоне и сейчас находится в частных руках, а в конце двадцатого века воссоздана в России в виде копии ювелирами Алмазного фонда. В этом мире теперь, волею судьбы, таких диадем тоже две. Одна в хранилище коронных драгоценностей Императорской фамилии, а вторая — ее точная копия из мира отражения, сейчас на Ольге.

Из-за особенностей наряда Ольги, кстати, ее амулет мобильного портала перекочевал ко мне в карман. Все, мне теперь от нее ни на шаг лучше не отходить.

Сам я на бал отправлялся в парадном мундире Арктической школы. Каждая императорская гимназия являлась по роду деятельности военным учебным заведением, а появление на балу в воинском мундире здесь, в этом мире, гораздо предпочтительнее, чем появление в классическом «партикулярном платье» гражданского костюма. И с собой мундир везти мне нужды не было — только что напечатал в прет-а-порте принтере.

Чем, конечно, обозначал свое местонахождение. Но сохранять инкогнито нужды больше не было — мы уже появлялись на радарах тех, кто за нами, возможно, следит. Если следит. Но в центре Петербурга это уже больше не страшно. Страшно теперь ждать только вердикта Императора.

Из особняка Карловой мы вышли, прикрываемые со всех сторон группой телохранителей Ольги в классических костюмах, активировавших силовые щиты. Которые нас прикроют даже от слаженной атаки группы одаренных или удара военно-космических сил при нужде.

Но, несмотря на крепкий зонтик защиты, без задержек направились к блестящему хромом лимузину. Рядом с которым стояло несколько черных бронеавтомобилей кортежа, освещаемых маячками трех автомобилей уже полицейского сопровождения от города.

— Счастливого нам пути, — улыбнулась мне Ольга, перед тем как сесть в предупредительно открытую мною дверь лимузина.

— Поехали, — произнес я в ответ. Улыбнувшись сам себе — потому что вкладываемый мною смысл этого возгласа, как обычно, в этом мире понятен только мне.

Хотя Ольга уже в курсе моего пути, ей о Юре можно и рассказать — вдруг понял я.

Повторяя маршрут, которым нас однажды увозила из особняка машина с Анастасией, лимузин проехал до самого конца набережной Фонтанки и повернул налево, пересекая Обводный канал. Выехав на незнакомое мне в этом мире широкое шоссе Петергофской «царской» дороги, лимузин значительно увеличил скорость, а часть машин сопровождения потянулась вперед, вставая клином. На полицейских машинах ярче замелькали огоньки люстр, зазвучали крякающие сигналы.