Она обворожительно улыбнулась и заявила:

— С термов!

И закрутилось. Стоит признать, Элис знала толк в удовольствиях. Величественное здание с колоннами в центре Долмении выделялось своими размерами и особой архитектурой. Огромные мраморные купальни с паровыми комнатами впечатляли даже самого искушенного посетителя элитных заведений. В роскошных залах для отдыха пахло вересковым и лавандовым мылом, горели маленькие свечи в пиалах и лилась тонкая музыка экзотичного инструмента. Даже просто обстановка невольно заставляла расслабиться. А когда я воочию увидела эйш, то удивилась, как удобная культура распространяется по миру. Изящные девушки в легких халатах проводили нас в комнаты для телесного расслабления, и я могу признать, что такую мастерицу захочет заполучить себе каждый мужчина. Не знаю, что за магией они обладают, но моя резь в виске прошла, а тело расслабилось под чуткими руками хрупкой шатенки. При чем в таком благодушном состоянии я пребывала до самого вечера. Вся кутерьма, которой я так отчаянно не хотела заниматься пролетела, словно она укладывалась в один час.

Когда нас отвезли собираться в замок, то я пришла в себя после терм, только когда манерный парикмахер-фарансиец воткнул последнюю шпильку в собранную на затылке прическу. Изящные длинные пальцы мастера аккуратно поправили локоны, делая последний штрих, и мужчина удовлетворенно хмыкнул.

— Готово, леди Тесс.

— Благодарю, месье Туарсанд.

— Ты великолепна, дорогая. — произнесла Элис, помогая мне облачиться в алое платье, которое висело на позолоченных плечиках. Небрежным жестом она отогнала камеристку и затянула ленты корсета самолично.

— Ты так много помогаешь мне. — подметила я. — Спасибо.

— Пожалуйста. Все-таки мне не все равно, кого мой брат приводит в дом. Ты важна для него.

— Что? — эти слова странно тронули душу. Вспомнился сразу нежный цветок розы в саду и небесно-голубые глаза. Важна. — Это он сказал? — запнулась я. Почему-то ее мнение было значимым.

— Он носится с тобой, как курица с яйцом. — усмехнулась Элис. — Конечно, важна. Разве ты не видишь?

Не вижу. Кажется, я в своей голове не могла допустить такую мысль, что мы можем друг другу нравиться. Это все не вовремя, не удобно. Невозможно.

Я кинула взгляд на комод, в который спрятала лезвие и тут же нахмурилась. Мысль, что я обманываю человека, которому не безразлична предательски жгла грудь. Но ведь я не могу подвести Марко? Вряд ли господин Кан скажет что-то вроде: «Бывает. Прощаю. Живи». Эта мысль особенно насмешила.

— У тебя хорошее настроение, Таяна. Это чудесно. Что ж, все готово. — закончила она шнуровать. — Последний штрих. — она щелкнула пальцами и камеристка, ждавшая ее указаний у стены, принесла две коробки из плотного черного картона и одну бархатную. В коробках оказались маски: одна золотая, искрящая, мерцающими частицами и черная, на котором сверкала мельчайшая турмалиновая пыль. Последнюю она отдала мне.

— И в завершение. — она открыла бархатную коробочку, и я ахнула. Гроздями-каплями свисали кроваво-красные рубины, ослепляя алым блеском. — Тебе подойдет.

— Это твое? — Похоже Элис насмешило мое предположение и она, не дав моим мыслям разбежаться, объяснила: — Рим щедрый мужчина. — девушка подмигнула и, не слушая возражений, защелкнула ожерелье-чокер на моей шее. Я посмотрела в зеркало. Большие рубины-багеты сидели плотно закрывая практически всю шею, от них шли каплевидные более темные камни, красиво очерчивая грудь. Оно напоминало мне украшение жриц далекого юга, о которых когда-то рассказывал мне Джаред на своей малой родине.

Госпоже Рассел можно было отдать должное. Она действительно мастер своего дела. Ансабль выглядел безупречно. Платье без бретелек на корсете, облегающее силуэтом песочных часов. Черные длинные перчатки. Маска в контрасте с сочной алой помадой. Сверкающее колье и серьги-капли дополняли образ.

— Идеально. — прокомментировала Элис. — Идем?

Глава 26

Я ждала у огромного полотна, изображающего семейство Рассел во всем своем великолепии. Все были при параде. Похоже портрет рисовали не так давно. Не молодые родители стоят в центре торжественной залы. Крепкий мужчина с волевым лицом и еле тронутыми сединой волосами. Элегантная мать с благородной сеточкой морщин у глаз и сдержанной улыбкой. Элис практически такая, как я ее видела только что — в голубом платье с тиарой на голове с блеском в глазах. Два темноволосых брата. Ромул и… имени я не знала. Но у таинственного незнакомца был приколот символ Хранителей к груди, что меня удивило. Вампиры не обладают магией и редко, кто мог похвастаться подобным званием, если в жилах не течет колдовская кровь. Впрочем, на парадной сливочной форме Рима имелась лента-благодарность императора Дэрнии и россарийский символ почета — «Белый орел». Удивительно, что именно эти две страны имели отношения к Расселу.

Шаги раздались совсем рядом и, повернув голову, я увидела, как мужчина с картины разглядывает меня с не меньшим интересом своими светлыми как весеннее небо глазами. Пшеничные волосы смотрелись контрастно на черном идеально скроенном смокинге. Точно как и алая роза на его груди в районе сердца. Расстояние сократилось. И возникшая пауза показалась мне вечностью.

— Что-то не так? — я схватилась за подол, осматривая себя.

— Просто ты очень красива. — улыбнулся он мне мягкой улыбкой и подал локоть.

Я положила рук на крепкое предплечье и тронула рукой россыпь драгоценных камней на своей груди.

— Спасибо.

— Мелочи. Мне приятно. Тебе очень идет. — в его словах чувствовалась уверенность. Наверное, это в его стиле дарить столь баснословно дорогие вещи; Но у меня возникли сомнения. А стоит ли принимать? Это было слишком. Что он ждет взамен? Вопросы оставались открытыми.

— Погоди. — остановила его прямо перед дверьми, ведущими в зал, — Рим, это приятные слова, но я не могу принять такой подарок. После вечера я бы хотела вернуть украшение.

Движение бровей вверх говорило о том, что он удивлен моим словам, потом он усмехнулся чему-то.

— Что?

— Просто не ожидал услышать что-то подобное.

— Тебе не возвращали подарки?

— Никогда.

— Что ж, все бывает в первый раз. — вспомнила я любимую мной фразу. Ведь, когда что-то случается единожды — воспринимается более остро, чем в последующие.

— Ты можешь вернуть, только если останешься. В любом другом случае, я не приму. — улыбнулся он одновременно с открывающимися дверьми.

Я прищурилась, но не успела ответить, как на нас обрушились голоса гостей, музыка, свет разноцветных огней и звон бокалов. К Расселу