в трубку от смеха. – Но мы с Лизкой просто никак не могли упустить такой повод!

– Придурки! – выругалась Женя и нажала на отбой.

Через пару минут, когда она как раз успела пересказать Роше смысл дурацкого подкола, телефон снова пискнул, и Женя открыла фотографию виновато улыбающихся Макса и Лизы, под которой было написано: «Прости нас, Леопольд!»

– Вот дурачьё! – фыркнула она.

А затем включила камеру, подвинулась к Эдуару и тоже хотела сделать селфи, но он перехватил её руку.

– Зачем это?

– Да просто, – Женя смутилась. – Хочу похвастаться, что мы… что у нас… У нас же свидание?

– Несомненно! – Он подтянул Женю ещё ближе и стал медленно, на камеру, покусывать её за мочку уха. И затем невинно поинтересовался: – Ну что, успела запечатлеть?

Месяц спустя

Женя стояла у стены здания под тканевым навесом и ворчала на переменчивую погоду. Затянувшийся с утра дождь уже не лил стеной с кромки козырька, а падал последними крупными каплями, разбивающимися о брусчатку Экс-ан-Прованса. Вокруг сгущались сумерки, зажигались уличные фонари, и озарялись светом окна в домах.

В ожидании подруги Женя успела добрый десяток раз передумать и сочинить столько же причин для отказа. Но всё равно стояла и ждала. Потому что обещала.

«Где я и где рок-концерт! Стоило всё-таки отказаться».

– Эжени! – Клэр выскочила из притормозившего автобуса и кинулась обниматься. – Давно ждёшь? Извини, я провозилась…

«Неудивительно», – хмыкнула про себя Женя, рассматривая непривычный облик подруги: сливово-чёрная помада на её губах контрастировала с бледным тоном кожи лица, тёмные тени на веках придавали ей схожесть с енотом, хотя Женя подозревала, что Клэр стремилась походить на панду По. Светлые короткие волосы она зачесала вверх острыми иголками. А на тонкой шее красовался ошейник с металлическими шипами. Дополняла образ кожаная куртка с заклёпками, свободного кроя юбка чуть ниже колен и сапоги со шнуровкой на массивной платформе. И всё это, естественно, чёрного цвета.

– Прекрасно выглядишь, – улыбнулась Женя, – хоть и немного странновато. Честно говоря, мне кажется, я не совсем подхожу…

– Ой да брось! Дресс-кода в клубе нет. И потом, твои джинсы вполне уместны. Идём скорее! – Клэр схватила Женю за руку и торопливо повела вниз по улице. – В общем, это не страшнее, чем ходить по выставкам. Да и тебе ли теперь бояться, после всего, что ты пережила в отеле?! Как он, кстати?

– Кто?

Женя осторожно обошла лужу.

– Твой Эду, конечно.

– Неплохо. Занимается делами, в университете начались занятия. Параллельно он решает проблему со шрамом. Ну знаешь, пластическая хирургия и всё такое. Но это процесс не быстрый. А мне-то хоть со шрамом, хоть без – главное, что мы вместе.

– О, Эжени, это так романтично. Рада за вас. – Клэр притормозила и чуть приобняла Женю, но потом вновь поспешила вперёд. – А у нас с По не всё так гладко. Нет, он парень классный! Скрытный немного, но это даже прикольно.

– Но?..

– Но мать его… – Клэр остановилась и от души выругалась. – Она не одобряет ни меня, ни творчество По, представляешь? Только и делает, что нудит про какую-то работу, на которую с трудом его устроила. Я, правда, так и не поняла куда. Мы все переругались в тот вечер. Вот такое вот знакомство с родителями вышло.

– О, мне очень жаль, что…

– Да ну её! – махнула рукой подруга. – Не хочу в такой вечер говорить о проблемах. Лучше давай о тебе, о’кей? Я в новостях читала, что отель вновь функционирует.

– Это да. Эдуар нанял нового управляющего. Теперь мсье Сенье́ там всем руководит.

– Ну хотя бы так.

– Ага. Мои бывшие коллеги рады, что не придётся искать новые места. Особенно мадам Трюдо. Она в восторге от мсье Сенье, который разогнал клуб местных сплетниц, составив им особое расписание. А вместо ленивых стажёрок и психически неуравновешенных девиц, – Женя усмехнулась, намекая на себя и Элен, – он нанял настоящего архивариуса – мужчину с богатым опытом работы.

– О, как бы старушенция на радостях ни приучила дядечку к полынной настойке, – хихикнула Клэр. – Кстати, ты же вроде на Таро гадаешь? Моя одногруппница влипла в неприятности с двумя парнями. Представляешь, встречалась с ними одновременно! Ты можешь ей сделать расклад и сказать?..

– Нет! – Женин ответ прозвучал резче, чем следовало. Так что она повторила спокойнее: – Нет, Клэр, я этим больше не занимаюсь. Во всяком случае, не всерьёз – так, чтобы раздавать советы в сложных ситуациях. Понимаешь, ответы надо искать прежде всего в себе. Жизнь не должна зависеть от картинок на картах.

– Ну и ладно, – не расстроилась подруга, – а ты-то сама как? Не жалеешь, что ушла? Всё же такая работа классная была.

– Вряд ли я смогу честно ответить на этот вопрос. В музее гобеленов работать, несомненно, спокойнее. Но, знаешь… – Женя вздохнула и остановилась. – Клэр, там так чертовски тоскливо.

Признание, такое простое и искреннее, слетело с губ. Хоть Женя и работала в музее Экса уже почти месяц, но мысли о том, что скучает по организации перформансов, обычно гнала прочь. И вот теперь впервые призналась в этом вслух.

– Ну ещё бы! – со знанием дела воскликнула Клэр.

Она снова подхватила Женю под локоть и потянула в сторону спуска в какой-то подвал. Над железной дверью с массивным кольцом мерцали красные буквы названия бара: «У Толстухи Мо».

– Ты, конечно, сравнила! Где нудные гобеленчики с тусклыми рисунками и где офигенные представления с декорациями, ведьмами и винишком! – Клэр толкнула дверь и улыбнулась стоявшему у входа крупному мужчине в чёрной футболке, обтягивающей литые мышцы. – Салют! – Затем она вновь обратила внимание на Женю: – На твоём месте я бы попросила Эду…

– Нет, – отрезала Женя, приветливо кивнув охраннику и, по примеру Клэр, раскрывая сумочку для досмотра. – Пока я не закончу терапию и полностью не искореню свои страхи и фобии – никаких перформансов, способных пошатнуть психику. Эдуар полностью меня в этом поддерживает. И кстати, насчёт сегодняшнего концерта у меня тоже большие сомнения.

Женя прислушалась к вибрациям, доносившимся из-за закрытой двери прямо по коридору. На кирпичных стенах, выкрашенных белой краской, виднелись серо-чёрные граффити и висели постеры рок-исполнителей. С потолка на чёрных проводах свисали лампы без плафонов, которые дядя Костя бы назвал лампочками Ильича.

– Ой, не говори ерунды. Представь, что в оперу пошла. Мой По, между прочим, исполняет рок-баллады, а не хард-кор или хеви-ме́тал. – Подруга задорно подмигнула охраннику и прошла сквозь рамку металлоискателя. – В любом случае я бы попросила Эду придержать…

– Клэр, ну прекрати. Не буду я ничего просить. Я тут не знаю, как отбиться от его навязчивых предложений