Генерал-майор Рудольф-Кристоф фон Герсдорф, новый начальник штаба 7-й армии, прибыв во второй половине дня 29 июля на ее передовой КП в 5 км северо-западнее Авранша, обнаружил, что положение катастрофическое[238]. Приказы о взрыве мостов отданы не были, наземных линий связи больше не существовало. В результате отступления немцев с побережья, так взбесившего Клюге, практически некому было оказать сопротивление американским 6-й и 4-й танковым дивизиям.

На побережье в районе Гранвиля немцы начиная с 01:00 в течение пяти часов взрывали портовые сооружения. Местный полицейский комиссариат сообщил, что немецкие солдаты мародерствовали и угоняли все транспортные средства, которые только могли найти, чтобы бежать в южном направлении. Один американский танковый взвод даже проехал менее чем в 100 метрах от КП 7-й армии, не заметив его. В полночь оберстгруппенфюрер СС Хауссер со своим штабом начал отходить к востоку от Мортена.

Паника царила не только в Рош-Гюйоне, но и в ставке Гитлера, в Вольфшанце. Находившийся в ставке фюрера генерал Варлимонт вспоминал, что Клюге передали «срочный приказ не допустить врага в Авранш. Все видели, что войска союзников прорывают фронт по всей Нормандии». Гитлер также тревожился о судьбе 17-й моторизованной дивизии СС «Гетц фон Берлихинген», которая «как сквозь землю провалилась» при отступлении. «Никто никогда так и не смог узнать или вычислить, что с ней произошло, несмотря на настойчивые попытки. Наша озабоченность ее судьбой была понятна: по боевым качествам дивизии СС были подобны «каленому железу» – в том смысле, что к ним нельзя прикасаться. Гитлер всегда верил всему, что свидетельствовало в пользу его эсэсовцев, и никогда не допускал критики в адрес своей «черной гвардии».

Большая часть немецких войск отступила на Перси. Американские разведчики, пытаясь найти незащищенную дорогу к деревне, отыскивали все возможные обходные пути, но повсюду были выставлены вражеские заслоны. На одном проселке сержант, ехавший в головном джипе, заметил нескольких немецких солдат, по-пластунски пробиравшихся через кустарник. «Всыпь им!» – крикнул он солдату, стоявшему за пулеметом на корме машины. Стрелок открыл огонь трассирующими пулями, перебив почти всех. Он пошутил, что пули были гуманными, поскольку стерилизовали входное и выходное отверстия раны. Многие солдаты считали, что пробил час возмездия за тяжелые бои в бокаже.

У немцев фактически не осталось сил для обороны побережья. Батальон полевого пополнения на южном берегу реки Сьенн вновь окружил тех, кто отбился от своих частей, выскользнув из окружения. 6-я и 4-я танковые дивизии, на тот момент уже находившиеся под командованием Паттона, шли к Авраншу. Патон не принимал никаких объяснений по поводу задержек. «Нужно настигнуть противника до того, как он успеет закрепиться», – писал он в дневнике 29 июля. Паттон пребывал в прекрасном расположении духа. Прорыв состоялся. Теперь должен был состояться выход на оперативный простор, который он считал своим священным правом.

30 июля, когда 4-я танковая дивизия вышла на исходный рубеж для удара по Авраншу, Монтгомери начал операцию «Блюкоут». Обычно он не начинал наступление в такой спешке. Похоже, что инициативу в очередной раз проявил Демпси, но это не помешало Монтгомери присвоить все лавры себе. Он доложил Эйзенхауэру: «Я приказал Демпси отбросить все предосторожности, пойти на любой риск, смириться с любыми потерями и мчаться что есть духу к [городу] Виру».

13/18-й гусарский полк находился в резерве и ремонтировал очень нуждавшиеся в этом танки, когда в расположение полка «влетел на джипе» командир бригады и сказал одному из офицеров, что воскресным утром им предстоит принять участие в серьезном бою. Полк должен выступить следующим утром в 06:00. Двигатели танков были разобраны, их пришлось собирать в лихорадочной спешке. Некоторые другие части были предупреждены о выступлении всего за тридцать шесть часов.

Переброска двух корпусов из-под Кана на западный фланг английского участка фронта всего за двое суток превратилась из-за узких дорог в какой-то кошмар. Многие части узнавали о своей непосредственной задаче лишь по прибытии на исходный рубеж. Командир батальона 13/18-го полка записал в дневнике дошедший из штаба слух: «Монти решительно настроен на то, чтобы сравняться по успехам с янки, которые дерутся великолепно. Единственная разница между нами заключается в том, что а) их армия в два раза больше нашей и б) нам противостоит в два раза больше немцев». Хотя такое соотношение немного преувеличено, англичане и канадцы действительно имели определенное право говорить, что они ведут войну на истощение с танковыми дивизиями противника, а газетчики расписывают только успехи американцев.

Операция «Блюкоут» развернулась к югу от Комона, где на одном участке фронта американцев сменили англичане. Одной из причин выбора участка было отсутствие на нем танковых дивизий СС. В первом эшелоне 8-го корпуса О’Коннора предстояло идти 15-й Шотландской дивизии и 6-й гвардейской танковой бригаде. 11-я танковая и Гвардейская танковая дивизии должны были двигаться за ними, готовые войти в прорыв. Слева от них 30-й корпус Бакнелла при поддержке 7-й танковой дивизии должен был овладеть населенным пунктом Оне-сюр-Одон, а затем горным массивом Мон-Пенсон. Цель захвата гряды высот состояла в том, чтобы контролировать дорогу к югу от массива – отступление немцев могло идти только по ней.

Воскресный день 30 июля был таким жарким, что пехоте разрешили идти в атаку, закатав рукава. Зато безоблачное небо давало возможность авиации действовать без ограничений. Перед началом «Блюкоута» были проведены бомбардировка с воздуха и мощная артподготовка. 15-я Шотландская начала боевые действия удачно, атаковав противника на узком фронте. Когда немецкая 326-я пехотная дивизия задержала шотландцев, в бой вступили танки 4-го Колдстримского и 3-го Шотландского гвардейского полков. Пехоте было приказано следовать под защитой танковой брони. Это противоречило британской военной доктрине, но командование 6-й гвардейской бригады и 15-й Шотландской дивизии перед боем согласовали такой шаг в случае необходимости.

Поросшие лесом крутые горные склоны были неприступны для большинства танков, но «Черчилли», в бою слабоватые, преодолели их вполне успешно. Немцы не ожидали появления здесь английских танков и поэтому не установили на переднем крае тяжелых противотанковых орудий – их дивизион САУ находился в глубине обороны. В результате колдстримские танки достигли своей цели – высоты 309 – к 16:00. Они проникли в глубь немецких позиций на 8 км. Справа от них танки шотландской гвардии через густой кустарник и фруктовые сады устремились к высоте 226: «Экипажи были измотаны тряской и покрыты синяками, у командиров лица исхлестаны низко нависающими ветками, а голова гудела от падавших сверху мелких твердых яблок». В тот вечер шотландские пехотные батальоны соединились с двумя гвардейскими танковыми батальонами и приготовились обороняться на взятых высотах.