80 рублей в месяц он с женой в 1990-е прожить не мог. В. И. Воротников также бывший первый секретарь Куйбышевского обкома, при котором начиналось строительство ВАЗа и города Тольятти, а затем председатель Совмина РСФСР был примерно в таком же материальном положении. И это люди, которых я хорошо знал. Когда увидел, что происходит, стал им помогать, как мог. Обидно было, это эти на самом деле работяги, порядочнейшие люди, оказались без копейки за душой, когда со всех советских и партийных постов по возрасту ушли на пенсию. Они стали просто никому не нужны. Более того, отношение к ним было презрительно-злорадным, они стали токсичными для окружающих. Напомню, что и первый секретарь Московского горкома КПСС, член Политбюро В. В. Гришин (которого на этих должностях сменил Б.Н. Ельцин) умер в очереди по пересмотру размера пенсий, куда пошёл потому, что в доме одинокого старика просто нечего было есть.

И при этом видишь другую, параллельную картину – сверхдоходы тех, кто оказался в нужное время в нужном месте».

Эпидемия отставок…

Как уже говорилось, М. С. Горбачёв потребовал от Верховного Совета СССР для себя чрезвычайных полномочий, чтобы обеспечить «вхождение» в рынок. Верховный Совет РСФСР на это отреагировал мгновенно, заявив, что без его ратификации никакие указы Президента СССР в России недействительны! А в Верховном Совете СССР при первом голосовании чрезвычайных полномочий для кворума не хватило 16 голосов.

12 и 14 ноября Верховный Совет СССР буквально бурлил. Это был бунт против президента. Члены Верховного Совета сменяли друг друга на трибуне, говорили о том, что страна в ужасном экономическом положении, всё рушится и во всём этом виноват президент.

Вот цитата из одного типичного для того дня выступления: «…Ситуация в стране такая, какая есть, нетерпима… Дальнейшее обсуждение всяких законов бессмысленно – их никто не признаёт. Люди не понимают, почему Верховный Совет СССР сидит здесь, обсуждает вопросы и всё без толку».

На следующее утро, 17 ноября, при открытии съезда выступила депутат С. 3. Умалатова с предложением включить первым в повестку дня вопрос о вотуме доверия президенту. «За» проголосовали 400 депутатов. Среди них не было Б.Н. Ельцина, Г. Х. Попова и С. Б. Станкевича.

После этого в коротком (10–20 минут) жёстком выступлении Горбачёв объявил о роспуске Президентского совета и создании вместо него Совета национальной безопасности. Далее он объявил о реорганизации Совета министров СССР и упразднении должности председателя Совета министров. Вместо него создавался Кабинет министров СССР при президенте, куда «должны войти новые, инициативные, по-современному мыслящие работники». Далее, в энергичных выражениях Горбачёв подчеркнул необходимость жёсткой дисциплины в области проведения хозяйственной политики, неукоснительного соблюдения союзного законодательства. Делать всё это следовало быстро «не откладывая, не дожидаясь подписания Союзного договора».

Журналисты сразу назвали доклад по-западному броско: «Восемь пунктов Горбачёва». Даже явно обиженный Николай Иванович отметил, что Михаил Сергеевич говорил «страстно, горячо, убедительно»[166].

Эти действия президента не были неожиданными для премьер-министра. В тот день Горбачёв рано утром позвонил Рыжкову и предупредил, что едет в Кремль на заседание сессии и хочет выйти к депутатам с новыми радикальнейшими предложениями. Он не перечислял все, однако сказал о решении создать Кабинет министров, подчинённый лично президенту, вместо существующего по Конституции Совета министров.

И всё-таки 23 ноября чрезвычайные полномочия Президенту СССР для поддержания порядка в СССР депутаты предоставляют.

В декабре 1990 года российские власти объявили открытую войну Центру. При рассмотрении союзного бюджета Б. Н. Ельцин заявил о том, что Россия отказывается от прежнего порядка его формирования и готова внести в него только 26 % от собранных в России бюджетных поступлений. Для союзных органов это была

катастрофа, так как исчезала большая часть источников для содержания бюджета Союза.

Ещё раньше началась борьба за перетаскивание предприятий под российскую юрисдикцию с обещанием снижения финансовых отчислений. Всем послушным обещали налоговые каникулы.

Щербаков В. И.: «В стране набирали силу политические тенденции, объективно городившие новые препятствия к реформированию экономики и загонявшие её всё глубже в кризис. Демократизация общества открыла шлюзы не только для плюрализма идей и политических платформ, но и для реализации личных амбиций и интересов, в эти идеи драпирующихся и эти платформы использующих. Чтобы эффективно управлять этими бурлящими процессами, в стране не было ни авторитетной политической силы, ни общепризнанного национального лидера с ясным видением перспективы и рисков и железной волей к осуществлению задуманного. Популярность Михаила Горбачёва внутри страны падала столь же стремительно, как она росла за рубежом: по опросам ВЦИОМ, число “вполне одобрявших” его деятельность с 52 % в конце 1989 года сократилось до 21 % осенью 1990-го.

Этот клубок проблем и противоречий накладывался на уникальный характер государства, федеративного по форме, унитарного по сути, три четверти века жившего в искусственно созданной среде обитания. Не имея иного опыта, закрытое от внешнего мира общество в переломный момент своей истории невольно воссоздавало прежнюю систему координат, меняя в ней плюс на минус».

Накануне более месяца Горбачёв решал, кого назначить на должность главы вновь образуемого Кабинета министров. Наряду с В. С. Павловым, на котором в конце концов был остановлен выбор, по словам В. А. Медведева, назывались кандидатуры Маслюкова, Бакланова, Назарбаева, Щербакова, министров – Пугина и Величко. В своих воспоминаниях А. Н. Яковлев сужает список до Маслюкова, Назарбаева, Павлова и Щербакова.

Медведев В. А.: «Я считал, что было бы неплохо иметь в роли премьер-министра учёного-экономиста, и советовал президенту в этом случае не сбрасывать со счетов Абалкина. Его профессиональные и деловые качества не вызывают сомнений. К тому же он хорошо держит удары. Если же вести речь о фигуре крупного хозяйственника-практика, то я склонялся к кандидатуре В. И. Щербакова»[167].

Ещё до начала 1991 года руководители примерно 20 из 28 комитетов Верховного Совета СССР направили письмо Горбачёву, предлагая кандидатуру на освободившуюся должность главы правительства – В. И. Щербакова – он был самым молодым министром за весь послесталинский период, единственным членом правительства «провинциалом», имевшим опыт руководящей работы на крупных заводах. Кроме того, он за достаточно короткий срок сумел выстроить нормальные отношения с Верховным Советом, где ему чаще других коллег из Совмина приходилось выступать и участвовать в полемике депутатами, представлять те или иные документы. Социальная тематика была близка всем народным избранникам.

Щербаков В. И.: «Сам я об этом тогда не знал, мне об этой инициативе позднее рассказал Александр Николаевич Яковлев. Но “шевеление” вокруг себя чувствовал: от приходивших в кабинет с какими-то просьбами всё чаще приходилось слышать речи типа: “Как