Баби добавляет:

– И для меня один тоже. Спасибо.

Официантка делает пометку в маленьком блокноте, вынув его из заднего кармана своей джинсовой юбки, и уходит.

– Ну вот, отлично. Извини, просто он мне очень нравится, и я боялась, что он закончится, так что отвлеклась. А я хочу по-настоящему насладиться твоим невероятным рассказом.

– Ну, не преувеличивай! В нем нет ничего невероятного. Так вот, через одного адвоката, работающего на моего мужа, но очень надежного, я узнала и название компании Стэпа, и ее адрес. Тогда я навела справки и узнала, что секретарша каждое утро завтракает в баре по соседству. Ну и, естественно, начала туда ходить. Мы с ней подружились, я рассказала ей про наш роман, и он ее очень тронул. А потом мне удалось уговорит ее передать ему приглашение на выставку, на которую он просто не мог не прийти.

– И ты еще говоришь, что нет ничего невероятного? Это лучше последних фильмов про агента 007!

Тут официантка приносит им два морковных торта и ставит их на стол.

– А можете принести мне большой цикорий?

Паллина улыбается: Баби и ее навязчивые идеи…

– А для меня горячий макиато. Спасибо.

Не успевает официантка отойти, как Паллина засыпает Баби вопросами:

– Ну и как произошла ваша встреча? Каким ты его нашла? Он разозлился? Был милым? А сколько вы пробыли вместе? Вы целовались? Занимались любовью?

– Паллина! Нет, больше я ничего тебе не расскажу. Черт побери, я замужем, у меня шестилетний сын. А c тобой я словно вернулась в школу, правда, в первый класс!

– Ага, значит, вы занимались любовью.

– Ну да, прямо на вилле Медичи, прислонившись к дереву.

– Что ж, это было бы совсем не плохо.

Им приносят кофе и цикорий.

– Спасибо.

Когда официантка уходит, Баби осматривается по сторонам: на стенах – небольшие картины с изображением кафе, стены выкрашены в пастельный цвет, молодежь за столиками, без устали снующие официантки.

– Мне здесь действительно нравится, и я была рада с тобой встретиться.

– И я тоже.

– Знаешь, а я думала, что ты мне отомстишь.

– Тогда я бы не была прежней Паллиной. Тебе позволялось все, позволяется и теперь, но в разумных пределах.

Баби улыбается и гладит ее по руке, но Паллина сразу отшатывается.

– Ну ладно, хватит нежничать. Нас могут принять за лесбиянок: со стороны мы выглядим как две влюбленные. Так ты расскажешь или нет? Каким тебе показался Стэп?

– Ну, он мне очень понравился. Впрочем, как всегда, и даже, может, больше, чем всегда. В нем теперь больше мужского, как мне показалось. Увидев меня, он отнесся ко мне неплохо. Примерно, как ты: вначале был сдержанным, но потом стал раскованным, мы говорили очень много, я сказала ему, как скучала по нему, и что моя жизнь без него не имеет смысла.

– Как, ты прямо так ему и сказала? Столько лет спустя? А он что ответил?

– Он ничего не сказал. Но вот в чем правда: я до сих пор в него влюблена.

– Баби, я должна сообщить тебе плохую, нет, даже ужасную новость и, учитывая то, что ты мне рассказываешь, самую плохую новость, которую ты только могла услышать: он женился.

– Я это знаю. Я это знала. Я, как только могла, призывала его одуматься. Я умоляла его подумать о нас обоих, но, как видно, он решил иначе. Но это не мешает мне его любить. Никто не может мне этого запретить, даже Бог. – Паллина удивлена этим ответом, может быть, даже слишком жестким, и Баби это замечает. – Он может меня наказать, но не может мне этого запретить. Ты думаешь, мне не хотелось бы быть счастливой и мирно жить с Лоренцо, с Массимо, в моей красивой квартире, которую ты для меня обставила? И тем не менее я несчастна, совершенно несчастна. Сердцу не прикажешь. Эта поговорка кажется глупой, но это не так. Ты поворачиваешь налево, оно идет направо… Но мое сердце остановилось на стопе. Точнее говоря, на Стэпе!

Паллина смеется.

– Может, все эти годы ты и была сволочью, но зато стала симпатичней. Ты это знаешь?

– Ладно, а теперь расскажи мне про свадьбу, ужасно любопытно.

– Ты серьезно хочешь сделать себе так больно?

– Если я стану это представлять, будет еще хуже.

– Ну не знаю… Но учти, что он был очень красивым.

Баби закрывает глаза, сжимает кулаки – отчасти в шутку, а отчасти потому, что и впрямь не знает, чего ей ждать.

– Ну, давай…

И тогда Паллина пожимает плечам и начинает рассказывать.

– Так вот, Стэп был во всем темном, вернее, синем, но очень темном, со свадебным галстуком.

– А какой он – свадебный галстук?

– Такой, как был у него.

– Паллина! Рассказывай, как полагается.

– У меня есть несколько фотографий. Может, я тебе их покажу.

– Может? Нет, ты мне их обязательно покажешь!

– Ну да, конечно.

Паллина продолжает рассказывать, описывая подвенечный наряд и красоту Джин.

– Хорошо, я поняла, но не останавливайся на этом слишком долго… давай дальше.

– Дальше? Прекрасная проповедь отца Андреа; белые и красные лепестки роз с горстями риса при выходе из церкви; ныряние в торт; огромная бутылка шампанского; фейерверк; Франки с группой «Кантина» и отличная музыка, заставившая танцевать всех…

– Короче говоря, мне бы очень хотелось тебе сказать, что в этой свадьбе было хоть что-то не то, но ничего такого я не нашла, ни одной мелочи.

– Ну, она могла бы быть и лучше…

– А как?

– Если бы невестой была я.

Паллина ей улыбается.

– Тебе так плохо?

– Довольно плохо. Нет, знаешь, что действительно волнует, когда происходит что-то подобное? То, что появляется чувство сожаления, потому что я и впрямь могла быть на ее месте, а теперь спрашиваю себя, в чем я ошиблась.

Наступает молчание. Паллина замечает, что Баби плачет, и передает ей бумажный платочек.

– Возьми, я им почти не пользовалась, может, там только осталось немного морковного торта…

Баби начинает смеяться, хлюпает носом, но пытается взять себя в руки.

– Вот, даже в самые печальные моменты тебе удается меня рассмешить. Ты даже не представляешь, сколько раз могла бы мне помочь! Нелегко жить с человеком, когда сердцем ты не с ним. И как только я ни пыталась привыкнуть, но это было выше моих сил. Есть вещи, которые совершенно не подчиняются доводам разума.

– Что, например?

– Любовь. Ты можешь делать все, что полагается, – готовить ему завтрак и, так же старательно, обед, красиво одеваться для него, ходить на вечеринки, быть рядом с ним идеальной женщиной, но потом замечаешь, что всего лишь исполняешь роль в фильме.