— А вот Ваш слух к старости не только не ухудшился, но и вышел на новый уровень. И откуда Вам только ведомом это? — спросил я.

— Как же. Доживете до моих лет и не такому научитесь. — улыбнулся старик. — Но я не об этом. Как Вам известно, крепкая супружеская чета монархов — залог устойчивого и не шатающегося трона, а значит и государства в целом. Пусть Вы и потомок Богов, однако и людское у Вас не отнять. В частности, человеческие пороки. Вам вскружила голову вседозволенность. Знаете ведь, что эта юная девушка, гордо именуемая императрицей, без Вас не справится с делами страны. Знаете и то, что она всецело в Вашей власти, что никто слова Вам поперек не скажет, чтобы вступиться за нее. Это приятное пьянящее чувство ее беззащитности перед Вами может обернуться неприятными последствиями. Сделайте хотя бы вид, что ее беспочвенные переживания Вас беспокоят.

— Вы пользуетесь тем, что я не могу Вас казнить Бартэн.

— Я просто люблю Вас, как собственное дитя. — проворчал он.

— Вы хотели сказать, как своего прапрапрапраправнука?

— Да, именно. — кряхтя встал он. — А сейчас, с Вашего позволения, я пойду положу свои старые кости на тапчан в саду, погрею их под южным палящим солнцем.

— Конечно, старейшина.

— Когда на арене Вам будут давать благословение, не смотрите на нее так, будто вот-вот раздавите на месте.

«Хм… Неужели я и вправду так смотрю на нее?» — задумался я. Так что не сразу заметил, как в покои сразу после Бартэна влетел побледневший Анджей:

— Ваше Величество, Ее Высочество Эрлис Отталия пропала.

— Как пропала? — голова не сразу осознала услышанное, но сердце уже ухнуло вниз.

Витторио:

— Ты что несешь Анджей?! Что значит пропала? Как можно было потерять ребенка? Она же не иголка в стоге сена! Когда она пропала?!

— Уж больше часа прошло. — ответил мальчишка.

По нему нельзя было сказать он боится моего гнева или столь сильно переживает за мою сестру.

— И мне только сейчас сообщают об этом?! Нянек ее ко мне! Эрлис, начальника охраны, чтобы они немедля были здесь!

Мне было страшно представить, что могло с ней случиться. Если они хоть пальцем тронут ее, я сравняю всё их королевство с землей. Спустя минут десять в мой временный кабинет набились все вышеупомянутые особы.

— В лучшем случае я отправлю Вас в пожизненную ссылку на рудники! — кричал я на горе-нянек. — Если с Отталией что-то случится, я лично Вас казню! Сначала выколю глаза, которыми Вы ее недоглядели, а потом четвертую мечем! Где это случилось?! — готов был придушить на месте этих женщин.

Они, потупив глаза в пол, молча давились слезами понимая, что их рыдания лишь больше разозлят меня.

— В б-библиотеке. — заикаясь ответила гувернантка.

— Кроме Вас там еще кто-то был? — спросил я, боясь услышать самое страшное.

— Да.

— Кто?! Я с тебя должен по слову вытягивать?! Говори сейчас же, как все было! — схватил ее за горло, сгорая от ужаса за Отталию.

Женщина закашлялась, посинела, но ее счастье, что она мне нужна еще живой. Путь поблагодарит Анджея, не окликни он меня, придушил бы.

— Принцесса с Лесного Союза со свитой, два княжича с западных провинций.

— Лоттэранцев там не было? — уточнил я.

— Не помню, кажется, нет.

— Вы опросили всех постовых? Кто-то видел ее? — обратился к начальнику охраны.

— Никто, Ваше Величество.

Послышался громкий всхлип Лагерты. Она всегда была слишком чувствительна. Похоже с Анной Авророй они найдут общий язык. Будут на пару реветь с ней в беседке в саду. Заметив, что обратила мое внимание, она смутилась, прикрыв рот ладонью, предотвращая очередной всхлип.

— Простите, — прошептала она.

Проигнорировал ее выпад и накинулся на остальных сестер.

— Почему ни одна из Вас не стала сидеть с ней, скинув все на гувернантку?! Кто-то же должен был заменить ей мать! Она должна воспитываться женщиной из рода Хангвул, а не няньками. И проводить с Вами больше времени, чем с ними. Или Вы может своих детей уже воспитывать хотите, так я Вас быстро замуж выдам! — кричал я, понимая, что перегибаю палку.

Но я ничего не мог с собой поделать. Страх за маленькую Отталию затуманивал рассудок. Моя маленькая, непоседливая Эрлис, девочка моя, самая младшая из Хангвулов. Я не переживу, если потеряю ее. Меня судорожно колотило от мысли, что вдруг я больше никогда ее не увижу? Прошло больше часа. Больше часа ее ищет весь дворец и не может найти.

— Вы лоттэранцев проверяли? — спросил я у начальника охраны.

— Их проверили первыми. Да и к тому же, за ними установлено круглосуточное наблюдение.

— Да, но при этом в меня кто-то стрелял!

Ловлю на себе настороженные взгляды сестер. Они без просу подняли глаза, но, увидев мой недовольный взор, тут же опустили головы.

— Что с тем, стражем, что прикрыл меня собой?

— Умер. Он — не потомок Богов, чтобы одолеть смерть. — ответил Анджей, намекая на мое «воскрешение».

Зря он это сказал. Лагерта зашаталась на месте, голова плавно упала на грудь и… Спасибо, реакции стражника. Ее усадили в кресло и Агнета с моего молчаливого позволения, взяла стакан воды, набрала ее в рот и выплеснула ей на лицо.

— Ох… — глухо простонала Лагерта. — Что-то мне дурно.

Она будто и не северянка вовсе, такая изнеженная. Такая же, каким когда-то был… Джордж. Только вот она, будучи женщиной, могла позволить себе оставаться такой: ранимой и впечатлительной.

— Вы куда, Ваше Величество? — осмелился подать голос Анджей, когда я пошел на выход.

— Искать Отталию.

— Это может быть опасно! Да и до поединка осталось три часа, нам еще к Арене нужно добраться! — крикнул он, с трудом поспевая за моим размашистым шагом.

Витторио:

Первым делом я отправился в места, к которым моя маленькая хулиганка испытывала особый трепет. Например, на кухню. Часто, не дожидаясь трапезы, она, улизнув от гувернантки или шантажируя последнюю, спускалась туда. Однажды я даже застал ее с поличным. Отталия угрожала гувернантке, что расскажет, как та не уследила и позволила ей взобраться на дерево. А все ради медовых булочек.

Помню, как поймал ее, когда наша пышнотелая кухарка Аграфена угощала преступницу сладким незадолго до обеда. Сам тогда заглянул таком от батюшки выпить рома. Да, бывали времена, когда я пил побольше Джорджа. Правда тогда мы условились с ней, что не сдадим друг друга. Так и сидели на печи — она, жуя свою булочку, и я, попивающий бокал рома. И разошлись так же, упорно делая вид, что никто никого не видел.