По индейским поверьям, основная защитная сила щита заключалась не в толщине кожи, а в тех магических силах, которые передавались ему в процессе церемониального изготовления. Арапахо считали, что огромной защитной силой обладают щиты, которые подвешивали к спинам истязуемых во время церемонии Пляски Солнца. Существовали даже щиты, сплетенные в виде паутины, – по мнению индейцев, они давали владельцу мощную защиту сверхъестественных сил. Некоторые щиты обладали такой колдовской силой, что считались священными. С ними были связаны многочисленные табу. У команчей подобные щиты никогда не вносили в типи, а многие воины даже держали их подальше от лагеря – где-нибудь в полумиле от него. Такой обычай может показаться странным, но не следует забывать, что, согласно индейским поверьям, если рядом со щитом проходила женщина в период менструации или кто-то случайно касался его жирными руками, магическая сила щита полностью утрачивалась, что могло привести к ранению и даже гибели владельца. Собираясь отправиться в поход, воин шел к месту хранения щита не кратчайшим путем, а делая полукруг. Сняв щит, он поворачивал его вокруг оси, после чего возвращался в лагерь опять же в обход, но с другой стороны, и входил в него с противоположного края. Таким образом, путь его от лагеря к щиту и обратно проходил по полному кругу.

Чтобы дать щитам дополнительную силу, на рассвете в солнечную погоду их вешали на треногу рядом с типи, лучи священного солнца падали на него. В течение дня его поворачивали, следуя ходу солнца, всегда лицевой стороной к светилу, а после захода возвращали обратно в типи. Таким образом щит совершал полный круг по ходу солнца, впитывая в себя его силу через лучи. Берландье писал: «Они (команчи. – Авт.) никогда не держат щиты в своих палатках, а помещают их в специальное укрытие, расположенное у входа в палатку, и он никогда не должен касаться земли». Надо отдать должное практичным команчам – они делали двухслойные щиты, сшиваемые по краю деревянного обруча, пространство между которыми заполнялось перьями, травой или волосами. Многих американских первопроходцев поражало стремление команчей к приобретению книг, пока они не узнали причину такой страстной любви к литературе среди абсолютно безграмотных дикарей. Один из команчских щитов, к примеру, содержал в себе полную историю Рима! Такие щиты проверяли, стреляя в них из луков и ружей с расстояния пятьдесят метров. Если пуля или стрела пробивала щит насквозь, команчи выбрасывали его. У сиу также, если щит или военный амулет не смог защитить воина, он выбрасывал его и получал новый во время поста или путем обмена. Согласно Уоллесу и Хобелу, у команчей существовало много щитов, изготовление которых не было сопряжено с какими-либо церемониями. Такие щиты не обладали сверхъестественной защитной силой и никак не украшались.

Джон Брэдбери еще в 1811 году сделал интересное наблюдение, «что все индейцы, обитающие на Равнинах, используют на войне щиты, а населяющие лесные районы совершенно не пользуются ими», прячась в бою за деревьями. Джон Юэрс утверждал, что черноногие использовали щиты только в рейдах, а в набеги за лошадьми никогда их не брали. Брэдбери отмечал, что щит бесполезен против огнестрельного оружия, но это не совсем верно. Рандольф Мэрси в своей книге, выпущенной в 1866 году, указывал, что даже в те годы индейский щит хорошо защищал воина, и ружейная пуля пробивала его, только если входила в него перпендикулярно. Эдвин Дениг подтверждал, что щит прекрасно держит удар стрелы, а мушкетная пуля пробивает его с расстояния до 90 метров, только если щит держат перпендикулярно и твердо. Но опытный воин в бою всегда старался держать щит немного под углом к противнику, и в этом случае хороший щит не могли пробить ни стрелы, ни пули из старых мушкетов. В 1830-х годах Берландье писал, что индейские щиты, сделанные из очень толстой кожи, служили хорошей защитой от стрел, могли остановить или отклонить удар копья, а иногда даже отбивали пулю, если она попадала на излете и ударяла по наклонной. Но если мушкетная пуля попадала в щит не на излете, она неизменно его пробивала. Однако случаи, когда стрелы пробивали щит, все же бывали. К примеру, сиу Бычья Голова пострадал, в бою с плоскоголовыми, когда стрела противника пробила его щит и вошла в тело на несколько сантиметров.

Во второй половине XIX века, когда большинство противников уже было оснащено новыми ружьями, использование щитов стало непрактичным, и единственной их функцией оставалась лишь магическая защита. Воины стали редко брать их в поход, несмотря на магические силы, которыми, по их мнению, они обладали. Уже в 1862 году кроу сообщили антропологу Льюису Моргану, что редко берут щиты в битву, потому что они больше не защищают их от пуль. По словам кроу, щиты были слишком тяжелы, громоздки и мешали воину в ближнем бою. Кроу Два Леггина рассказал, что, когда однажды взял в поход щит, по возвращении его кожа на левой руке и плече была стерта из-за постоянного трения тяжелого щита. Большинство воинов решали эту проблему тремя способами – они брали с собой только покрышку щита, его уменьшенную копию или какое-либо украшение с него. Считалось, что любой элемент щита давал воину туже сверхъестественную защиту, что и он сам. Представления о магической силе нарисованных на щите символов и прочих его атрибутов были столь сильны, что в поздние годы, когда современные ружья легко пробивали любой щит, индейцы приписывали такие последствия больше магической силе самих ружей, чем прогрессивным технологиям.

Щит команчей. 1870-е гг.

Изготовление магических щитов было одной из самых священных процедур, и не каждый имел право проводить ее. Среди шайенов даже очень влиятельному шаману не разрешалось делать больше четырех щитов, так как четыре – священное число. Белые торговцы из Американской пушной компании пытались наладить продажу черноногим полированных металлических щитов, но столкнулись с сопротивлением шаманов, увидевших в этом угрозу важной части своих доходов – церемониальное изготовление щитов всегда сопровождалось подарками. За щит платили от одной до нескольких лошадей, в зависимости от магической силы, заложенной в него, и репутации шамана, сделавшего его.

Если воин хотел получить щит, обладающий магической защитной силой, и готов был принять на себя множество связанных с ним обременительных запретов, у него было три возможности. Он мог самостоятельно начать поститься и искать соответствующего видения, попросить одного из владельцев такого щита разделить с ним его силу либо отправиться к известному шаману, чтобы тот изготовил для него щит и наделил его соответствующей защитной силой. Во втором случае владелец щита передавал воину право скопировать свой щит, тем самым разделяя с ним его силу. При этом его щит не утрачивал своей магической силы, но, по словам индейцев, владелец щита должен был проявлять крайнюю осмотрительность в выборе кандидатуры. Некоторые щиты обладали такой мощной колдовской силой, что ее нельзя было передавать другим. Чтобы уничтожить ее, щит просто выбрасывали в реку.

Поскольку любой сильный шаман или известный воин, получивший видение о том, как изготовить щит с мощными защитными свойствами, и на практике – в боях – доказавший его магическую силу, мог сделать несколько таковых для друзей или родственников, неудивительно, что порой встречались копии одного и того же щита. Так, один из щитов кроу, полученных в 1830-х годах принцем Максимилианом, в настоящий момент находящийся в Линденском музее Штутгарта, практически идентичен щиту из коллекции Музея американского индейца Нью-Йорка. А двойник знаменитого щита вождя Речных кроу Гнилой Живот находится в Музее естественной истории Чикаго. У кайова-апачей существовали геральдические щиты, полученные в результате видений. Как правило, было определенное число одинаковых щитов – семь, и хотя их владельцы не обязательно должны были принадлежать к одной семье, обычно это было так. Небольшие группы воинов – владельцев одинаковых щитов были тесно связаны друг с другом через общий для них ритуал. Муни отмечал, что у кайовов и кайова-апачей в прошлом существовало около пятидесяти геральдических щитов и обладатели одинаковых щитов имели одинаковые военные кличи, раскраску тела, церемонии и табу.