Казалось, что он встал на дыбы, как напуганная лошадь. Затем тяжело ухнул вниз, плеснув в сторону холодную синюю воду.

«Погодка!.. Спаси, господи, и помилуй!» — привычно помянул Андрон своего бога и тут же прикинул, далеко ли до устья реки, где можно укрыться от налетевшей бури. Он стал грести против волн, забирая левее. «Богу молись, а к берегу гребись», — вспомнилась поморская поговорка. Креститься в шторм некогда, да и руки веслами заняты.

«Дельфин» стоял в полкилометре от скалистого берега, на который с опаской поглядывал Андрон. «Федькино судно», — еще раньше узнал он мотобот и ни разу больше не повернул голову в ту сторону. Сейчас, во время шквала, Андрон невольно оглядел судно и с тревогой заметил, что на палубе не видно ни одного человека.

Шлюпки возле мотобота тоже не было. «Похоже, что все на берег съехали, — испуганно подумал Андрон. — Без присмотра судно кинули, хозяева!.. Федька, видать, порядка не знает. Такое судно ему доверили, а он…»

Шквал снова ударил о борт мотобота, захлестнув на палубу воду. Андрон видел, как судно вздрогнуло от удара и вздыбилось. Когда волна прошла, сквозь отверстия фальшборта потекли с палубы мутные потоки. Мотобот развернуло против ветра. Якорная цепь натянулась, словно струна, а верхушки мачт при каждом ударе чиркали по серому небу.

Порывы ветра рвали пенные верхушки волн. Тревожно кричали чайки.

До боли в пояснице налегая на весла, Андрон держался против волн, постепенно сбиваясь в сторону реки. Медленно полз гористый берег.

Скоро уже карбас будет против приметного валуна, повисшего над крупным склоном горы возле пологой вершины. Там еще немного, и можно спускаться по ветру в реку.

Ветер крепчал. Андрон с беспокойством поглядел на мотобот и заметил, что его медленно несет к берегу. Якорь не выдержал напора ветра и волн и пополз по дну.

Судно тащило на скалы. «Так вам и надо! — злорадно подумал Андрон. — Это вас бог за мою снасть наказывает». Он уже представлял себе, как грохочущий прибой швырнет мотобот на костистые береговые уступы. Деревянная обивка треснет, будто яичная скорлупа. По щепкам разнесет корпус, а мотор камнем пойдет на дно.

Бывало, таких сопляков, вроде его Федьки, на шхуны матросами не допускали, а тут капитаном поставили. Раззява, как есть раззява! За такое дело драть надо как сидорову козу! Андрон распалялся все больше и больше, глядя на судно, которое сносило к берегу.

Отдать бы сейчас второй якорь, может, еще удержится. А то машину завести, чтобы ход был против ветра… Голову ведь с тебя снимут, Федор, за такое судно! Сколько в него труда вложено рыбацкого!.. Твоей головой здесь не расплатиться: не сто́ит она этой посудины. Судно подороже, чем отцовская снасть.

Резко затабанив веслом, Андрон повернул тяжелый карбас и отворотил прочь от спасительного устья реки, к мотоботу.

Косые волны хлестали карбас, обдавая Андрона с ног до головы холодными брызгами. Отплевываясь от соленой воды, капавшей с усов, Андрон сильными рывками гнал карбас, вкладывая в каждый гребок остатки сил. Ватник промок. Ветер продувал насквозь, схватывая тело ледяными клещами. Раза два карбас черпнул бортом. На дне плескалась грязная вода.

На секунду оставив весла, Андрон ударом топора выбил мачту из гнезда. Хлопнув парусом, она улетела в море и опустилась на волны. Андрон подумал, что теперь и парус ему тоже придется справлять новый.

До мотобота оставалось недалеко. Прикинув расстояние, Андрон решил, что надо торопиться, иначе мотобот вынесет с якорной стоянки. Тогда уже и второй якорь не поможет.

Андрон развернул карбас бортом к волнам и еще сильнее налег на весла. Теперь каждая волна прибавляла воду на дне карбаса. Андрон понимал, что идет на риск: или он успеет добраться до мотобота, или карбас зальет. Тогда уже Андрон не выберется на берег. Если он будет держать против волны, то мотобот пропадет.

Вода в карбасе дошла до половины и с каждой минутой прибывала все больше и больше. Карбас терял плавучесть, глубоко проваливался между волнами и с трудом вылезал на их гребни, словно на него наваливалась усталость, покорность судьбе. Так, как бывает с человеком, когда у него не остается сил, чтобы сопротивляться.

Метрах в пяти от мотобота карбас завалился боком на волну и не мог подняться. Зеленая волна хлестнула через борт широким потоком и мгновенно залила его до краев. Котомка с харчами, анкерок с питьевой водой и запасное весло поплыли по волнам.

Конец… Андрон перекрестился широким двуперстным крестом, по привычке попросил милости у бога и, ухватив весло, свалился в мешанину волн. Они бросили его вместе с затопленным карбасом к мотоботу.

Как Андрон уберегся от удара о борт, почему его не раздавило тяжелым карбасом, он не мог понять. Все смешалось. В глазах поплыли тусклые круги, море встало торчком, вода полезла в нос, холод сковал тело.

Из последних сил Андрон вынырнул на поверхность, и руки сами по себе мертвой хваткой сомкнулись на якорной ржавой цепи.

Почуяв опору, тело прилипло к ней. На секунду Андрон сжался и поднял голову. Черные обломки карбаса, служившего ему верой и правдой не один десяток лет, быстро несло к берегу. «Новый карбас мне уже не справить», — с тоской подумал Андрон и полез по цепи на мотобот.

Руки скользили по мокрому ржавому железу, сдирая кожу с ладоней, холод заморозил все внутри. Мускулы цепенели. Босые ноги потеряли чувствительность. Наверное, в воде, когда его накрыло с головой и потянуло на дно, Андрон сбросил тяжелые бахилы. Иначе он не выплыл бы.

Наконец пальцы уцепились за металлический леер на борту мотобота. Сжав зубы и собрав остатки сил, Андрон подтянулся и мешком свалился на палубу.

Словно в полусне шаря растопыренными руками по баку и падая при каждом усилии, Андрон добрался до якорного клюза.

Якорь гулко булькнул в волну, и цепь, глухо стукаясь о металлические закраины, побежала в воду. Тяжелые звенья ее мелькали возле самого лица Андрона. А он, хрипло дыша, лежал на боку, неловко подогнув под себя онемевшую руку. Ветер трепал мокрую бороду. Холод куда-то уходил. Наваливался сон.

Андрон не видел, как натянулась вторая якорная цепь и мотобот, словно набрав сил, застыл на месте, смело подставив ветру и волнам обводы острого носа.

Соленые брызги летели на бледное лицо Андрона. Любопытные чайки осатанело кричали, носясь в метре над палубой. Разутые ноги стыли на ветру.

От поселка, прыгая с волны на волну, летел катер. На носу его стоял широкоплечий белокурый парень. Лицо его было бледным, губы сжались в тонкую полоску.

Андрон не