– Ничего. Само собой, Аробинна ей жалко. А все слезы – только об уплывших из-под носа денежках. Ты бы слышала ее в карете, когда мы ехали обратно! Я думала, она лопнет от злости. Не боишься стать мишенью ее гнева?

– Я чуть ли не с рождения была мишенью чьего-то гнева, – усмехнулась Аэлина. – К тому же я не собираюсь долго задерживаться в этом городе. И уже больше никогда не буду Селеной.

– Ты могла бы сюда и не ходить. Думаешь, я бы одна не расспросила эту Нелию?

– Конечно, ты бы справилась и одна. Но две женщины, занимающиеся расспросами, всегда вызывают меньше подозрений, чем одна.

Лисандра понимающе улыбнулась.

– Тяжело выпускать вожжи из рук, – вздохнула Аэлина.

– Тебе лучше знать. Я до сих пор в упряжке.

– Ты же говорила, что скоро рассчитаешься с Кариссой. И наступит долгожданная свобода.

– Держи карман шире! – невесело усмехнулась Лисандра. – Узнав, что ей достались гроши, Карисса мгновенно увеличила сумму наших долгов. Сдается мне, она напокупала разных дорогих штучек, рассчитывая, что Аробинн ссудит ей деньги, а теперь не знает, как будет расплачиваться.

Аэлине стало не по себе. Подделывая завещание, она и не подумала, как это отзовется на судьбе Лисандры и других куртизанок, подвластных Кариссе.

– Ты меня прости. Получается, я утяжелила твою ношу.

– Ничего. Помнишь, какая физиономия была у Кариссы, когда оглашали завещание? За одно это я готова еще несколько лет тянуть лямку.

Вранье. Они обе знали, что это не так.

– Прости меня, – снова сказала Аэлина и, поскольку ей было больше нечего предложить Лисандре, добавила: – Венге незачем оставаться у Кариссы. Когда мы уедем, я постараюсь забрать ее с собой.

– Потащишь одиннадцатилетнюю девчонку в далекие края, где может вспыхнуть война? Венга останется со мной. Не забивай себе голову обещаниями.

– Как ты… после той ночи? – спросила Аэлина.

Лисандра разглядывала трех юных хохотушек, кокетничающих с маменькиным сынком.

– Я? В лучшем виде. До сих пор не могу поверить, что это позади… Наверное, и ты тоже.

– Не жалеешь о содеянном?

– Нет. Я жалею… жалею, что не высказала ему всего, что на самом деле о нем думала. Надо было бы ему сказать, какие дела мы с тобой провернули за его спиной. Думаю, физиономия у него была бы как у Кариссы. Я все сделала слишком быстро. Торопилась поскорее добраться до его горла. А потом… отвернулась и слушала, пока все не кончится…

Зеленые глаза Лисандры потемнели.

– А ты не жалеешь, что не сделала это сама?

– Нет.

Аэлина говорила правду.

Лисандра пришла в красивом шафрановом платье с изумрудно-зелеными вставками.

– Тебе очень идет это платьице, – сказала Аэлина. – Особенно его верхняя часть, – добавила она, кивком указав на пышную грудь Лисандры. – Видишь, сколько мужчин приклеились глазами к твоим сиськам?

– Одно дело – смотреть на них или лапать, – вздохнула Лисандра. – А вот потаскай ты денек такие «подарочки»! К вечеру спину ломит.

Нагнув голову, она хмуро поглядела на свои прелести:

– Как только вернутся мои магические способности, первым делом уменьшу себе сиськи.

Аэлина усмехнулась. Дело осталось за малым – разрушить часовую башню в саду королевского замка. Эта мысль грозила увлечь за собой, и Аэлина ее прогнала.

– Хочешь изменить свое тело?

– Если бы не Венга, я бы вообще превратилась во что-нибудь большое, пушистое, с когтями и зубами и навсегда переселилась бы в лесные чащи.

– А как же твоя привычка к роскоши?

Заприметив на рукаве Аэлины торчащую нитку, Лисандра проворно выдернула ее.

– Спорить не буду: люблю я роскошь. И к дорогим нарядам привыкла, и к побрякушкам. Но в общем-то… платья снашиваются и ветшают, камни тускнеют. Может, ты смеяться станешь, однако… я научилась ценить людей больше, чем всю эту пышность и богатство.

– Венге повезло, что у нее есть ты.

– Это нам с Венгой повезло, что у нас есть ты, – ответила Лисандра, закусывая пухлую губу. – Я… мы тебе очень благодарны.

Аэлине захотелось что-то сказать в ответ, поделиться теплом, вспыхнувшим в ее сердце. Но в этот момент из пекарни вышла худенькая темноволосая женщина. Это и была Нелия.

Аэлина и Лисандра чуть ли не бегом бросились к прилавку.

– Вы спрашивали насчет пирога? – осведомилась Нелия.

Лисандра благодушно улыбнулась ей.

– Тот, кто снабжал нас пирогами, исчез вместе с Тенюшником.

Куртизанка перегнулась через прилавок, наклонившись к самому уху Нелии:

– Ходят слухи, что сам он не погиб и будто бы ты знаешь, где его искать.

Синие глаза Нелии мигом погасли.

– Ни о чем таком я не слыхала, госпожа.

Аэлина встала рядом с Лисандрой и тоже нагнулась, загородив уголок прилавка от посторонних взглядов. Туда она выложила мешочек с монетами, который подвинула к Нелии, стараясь, чтобы монеты не звякнули. Золотые монеты.

– Мы изголодались по… пирогам. Очень изголодались, – тихо сказала Аэлина, изображая отчаяние. – Скажи нам, куда он делся.

– Никто не выбрался из Тенюшника живым.

Все происходило так, как предупреждала Несарина. Нелия словоохотливостью не отличалась. Несарина хотела сама расспросить Нелию о торговце «пирогами с ежевикой», что на жаргоне Тенюшника означало дурманный порошок. Но ее расспросы могли насторожить работницу. А вот две богатые, избалованные дамы – совсем другое дело. Такая публика частенько баловалась «пирогами».

Лисандра выложила на прилавок второй мешочек с деньгами. Женщина, которая вызывала им Нелию, это заметила. Тогда куртизанка одарила упрямицу новой улыбкой и громко сказала:

– Мы хотим, чтобы пироги удались на славу и нам бы не пришлось краснеть перед нашими гостями.

Женщина снова занялась очередью. Улыбка Лисандры сделалась хищной, как у кошки, собравшейся сцапать воробья.

– Ну так скажи нам, Нелия, где его искать.

Нелию окликнули из пекарни. Вздохнув, она прошептала:

– Они ушли через сточные каналы.

– Мы слышали: там беглецов уже ждали королевские гвардейцы, – сказала Аэлина.

– Не везде. Кое-кому удалось скрыться в катакомбах. Поди, до сих пор там прячутся. Если пойдете туда, возьмите охрану. Но чтобы без пышностей. Там богатых не жалуют.

Катакомбы. Аэлина всегда думала, что ниже сточных туннелей ничего нет. Оказывается, есть. Интересно.

Нелия вернулась в пекарню. Оба мешочка исчезли вместе с нею.