– Это мужчины так считают. Есть и другие точки зрения.

Герцог оскалил пожелтевшие зубы.

– Выберешь самый сильный шабаш и отправишь вниз.

– Мне нужно подумать.

– Тогда не тяни с раздумьями, иначе я сам выберу.

«Ты позволила смертным сделать это!»

Герцог порывисто встал. Все его движения подчеркивали, что хозяин здесь – он.

– А пока думаешь, подготовь-ка свой отряд Тринадцати. У меня есть для вас задание.

Манона неслась в потоках быстрого, сильного ветра. Она подгоняла Аброхаса, равнодушная к надвигавшейся грозе. Еще выше. Еще дальше от крепости. Она должна вспомнить обжигающие укусы ледяного ветра, ощущение безудержной скорости и безграничной силы.

Но по-настоящему насладиться буйством стихии Маноне мешала сидящая впереди Кальтэна. Трудно было представить что-то более нелепое, чем эту странную хрупкую женщину, восседающую на спине дракона. Закутанная в меха, она оставалась такой же безучастной, как и на земле.

Где-то совсем близко ударила молния, распространяя запах свежести. Аброхас рванулся в сторону и опустился чуть ниже, попав в полосу дождя и облачного тумана. Кальтэна даже не вздрогнула. Сегодня каждая из ведьм отряда летела вместе с кем-то из смертных. Такие смелые на земле, седоки постоянно вскрикивали.

Гром разорвал небо, заглушив даже рев Аброхаса. У Маноны заложило ушил. Гром был их союзником, делающим атаку еще более внезапной.

«Ты позволила смертным сделать это!»

Дождь насквозь промочил перчатки Маноны. Казалось, это не вода, а теплая липкая кровь.

Поймав восходящий поток воздуха, Аброхас стремительно взмыл. У Маноны перехватило дыхание. Кальтэна была крепко привязана к седлу, однако Манона все равно удерживала ее обеими руками. И опять Кальтэна словно не почувствовала стремительного подъема.

Герцог Перангтон, летевший с Соррелью, сам был похож на грозовую тучу. Манона видела их краешком глаза. Отряд Тринадцати мчался над Белоклычьими горами. Несколько недель подряд ведьмы постоянно летали в эти места и успели подробно их изучить.

Дикие племена, жившие в отрогах гор, даже не догадаются, какая сила несется на них. Понимание настигнет их слишком поздно. Манона знала: дикарям все равно не убежать и не спрятаться.

Она неслась сквозь грозу, напитываясь силой стихии.

Селение дикарей почти сливалось со снегом и скалами. Соррель подлетела ближе, чтобы Кальтэна могла расслышать указания Перангтона.

– Начинай с лачуг. Сожги их все.

Манона оглянулась на герцога, затем посмотрела в спину Кальтэны.

– Мы будем приземляться?

– Нет, – бросил ей герцог и на редкость ласковым голосом обратился к Кальтэне: – Начинай, моя кошечка.

То, что герцог называл лачугами, на самом деле являлось шатрами из шкур крупных зверей. Из ближайшего выскочила невысокая женщина, подняла голову к небу и пронзительно закричала.

Языки темного пламени мигом окутали дикарку с головы до ног. Теневой огонь, который невозможно сбить, катаясь по снегу. Ветер доносил пронзительные предсмертные крики жертвы.

Вскоре послышались и другие крики. Дьявольский огонь пожирал все: людей, их жилища, лошадей и скот.

– Сжечь все! – требовал герцог. – Постарайся, Кальтэна… Главнокомандующая, продолжай кружить над их поганым селением!

Соррель поймала взгляд Маноны и понимающе кивнула. Манона развернула Аброхаса и снова пошла над перевалом, где племя устроило себе стойбище. Среди этих дикарей были мятежники. Манона уже не раз их выслеживала.

Теневой огонь все с большей яростью пожирал шатры и их обитателей. Люди бросались на землю, пытаясь его сбить привычным способом. Они возносили молитвы на языках, которые Манона не понимала. От боли многие теряли сознание и умирали. Неистово ржали погибающие лошади. От их предсмертного ржания даже Маноне стало не по себе.

Неожиданно темный огонь исчез.

Кальтэна обмякла в руках Маноны, прерывисто дыша.

– У нее иссякли силы! – крикнула герцогу Манона.

На его каменном лице появилось раздражение. Он смотрел на суетящихся дикарей. Кто-то сумел уцелеть и теперь старался помочь сородичам. Кто-то стонал и плакал от боли. Повсюду валялись обгоревшие тела. Лошади, которых огонь не успел захватить, очумело уносились прочь.

– А теперь, главнокомандующая, приземляйся. Пусть твой отряд докончит начатое.

В любой другой день Манона бы обрадовалась возможности пустить кровь. Но устраивать бойню по приказу герцога…

Достаточно того, что она выследила для него это племя.

«Ты позволила смертным сделать это!»

Манона велела Аброхасу спускаться, но дракон не торопился оказаться на заснеженной каменистой земле. Он словно давал хозяйке время подумать и, быть может, передумать. Кальтэну начали бить судороги.

– Да что с тобой? – не выдержала Манона, хорошенько встряхнув свою пассажирку.

Ее так и подмывало разыграть неудачный спуск, из-за чего Кальтэна случайно свернула бы шею.

Женщина молчала. Чувствовалось, даже под несколькими слоями меха она промерзла до костей. Как же это она по крепости ходит в своем платьишке?

Увы, вокруг слишком много глаз. Слишком много свидетелей, чтобы убивать Кальтэну. Эта кукла представляет для герцога огромную ценность. Манона не сомневалась, то дело могло бы кончиться казнью всех Тринадцати.

– Поторапливайся, Аброхас!

Дракон рычал, продолжая нехотя снижаться. Маноне было плевать на его состояние.

Они опустились на плоский горный уступ. Там Манона вручила Кальтэну заботам Аброхаса, а сама, проваливаясь в мокрый снег, поспешила к обреченному стойбищу.

Остальные ведьмы молча двинулись за нею. Манона шла не оглядываясь. Отчасти ей было даже боязно увидеть лица своих подчиненных.

Дикари в немом ужасе наблюдали за приближением ведьм. Ужас был настолько сильным, что никто не пытался бежать.

Манона выхватила из ножен Рассекатель ветра, и вскоре перевал снова наполнился криками.

Управляющий сдержал обещание и ровно через три часа привез все необходимые бумаги. Подписав их, Аэлина и ее спутники покинули Башню ассасина, у которой теперь появились новые хозяева. Эдион до сих пор не мог прийти в себя после дерзкой авантюры, задуманной и осуществленной его сестрой.

Карета довезла их до улочки, служившей своеобразной границей трущоб. Дальнейший путь все трое проделали пешком, выбирая самые глухие переулки, тонущие в тенях. Добравшись до своего жилища, Аэлина не остановилась, а молча, без единого слова, пошла дальше. Рован собрался следом, но Эдион его задержал.