Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я прикоснулся к его лицу. Оно было еще теплым. Его убили два-три часа тому назад, не больше. Я решил заглянуть в лицо, стараясь понять, как он умер. Голова отвалилась в сторону, как у сломанной куклы. Я повернулся и посмотрел на сэра Артура. Полусонное выражение у него исчезло, взгляд был холодным, скорбным и суровым. Я вспомнил истории об удивительной жестокости дядюшки Артура, которые никогда не принимал всерьез. На этот раз я был готов изменить свое мнение. В конце концов дядюшка Артур попал на свой пост вовсе не потому, что откликнулся на объявление в «Дейли телеграф». Его нашли очень умные люди после строжайшего отбора среди претендентов, обладающих выдающимися качествами. И выбор пал на дядюшку Артура, отвечавшего всем требованиям, среди которых отсутствие жалости было одним из первых. Раньше я как-то не задумывался об этом.
Он спросил:
— Убит?
— Да, сэр.
— Каким образом? -
— Ему сломали шею, сэр.
— Сломали шею? Такому сильному парню, как Ханслетт?
— Я знаю человека, который может это сделать шутя. Куинн. Человек, убивший Бейкера и Делмонта. Тот самый, который чуть не убил меня.
— Понятно.— Он промолчал, потом продолжил, как бы между прочим:— Вам надо найти этого человека и уничтожить. Любыми средствами. Как все произошло, Калверт? Ваша версия.
— Да, сэр.— После того, как уже было поздно что-нибудь изменить, он советовался со мной.— Наш друг или друзья прибыли на «Файеркрест» вскоре после того, как я его покинул сегодня утром. То есть до восхода солнца. Они бы не решились проделать все это при свете дня. Ханслетта захватили и держали взаперти. Подтверждением того, что он находился под стражей целый день, служит его невыход на связь в полдень. Он все еще был под стражей, когда вы вошли на борт. Вы не могли заподозрить, что на борту есть кто-нибудь посторонний. Катер, который привез их на рассвете, сразу же отчалил. Они не могли допустить, чтобы катер с «Шангри-ла» стоял целый день пришвартованным к борту «Файеркреста».
— Незачем останавливаться на очевидных вещах.
— Конечно, сэр. Приблизительно через час после вашего ухода появляется катер с «Шангри-ла» с капитаном Имри, Куинном и остальной компанией на борту. Они сообщают, что со мной покончено. Это послужило смертным приговором Ханслетту. После моей смерти он не мог оставаться в живых. Поэтому Куинн его убил. Почему именно так, а не иначе, не знаю. Возможно, они боялись, что выстрелы могут услышать. Ножами или другими подобными предметами они не хотели пользоваться, чтобы не оставлять следов крови, я полагаю. Они собирались покинуть корабль на время, чтобы вернуться ночью, отвести его подальше в пролив и там утопить. А в промежутке кто-нибудь мог нанести сюда визит. Но я считаю, что Ханслетт был убит таким способом потому, что Куинн — психопат и маньяк-убийца.
— Понятно. А потом они задались вопросом: «Где же спрятать Ханслетта, пока мы не вернемся, на тот случай, если кто-нибудь заявится?» И тут же сказали себе: «Ха-ха! Нет ничего проще. Мы его спрячем в корпусе из-под фальшивого двигателя!» Потом они выкинули оттуда передатчик и все остальное или просто забрали с собой. Неважно. И запихнули туда Ханслетта.— Дядюшка Артур говорил это очень ровно и тихо, но вдруг, впервые на моей памяти, сорвался на крик: — Как, черт подери, они могли догадаться, что один из двигателей бутафорский? А, Калверт? Откуда они смогли это узнать? — Он перешел почти на шепот.— Кто-то проболтался, Калверт. Или был преступно халатен.
— Никто не проболтался, сэр. Это была преступная халатность. С моей стороны. Будь я повнимательнее, Ханслетт там сейчас не лежал бы. В ту ночь, когда к нам заявились мнимые таможенники, я понял, что они обнаружили что-то в машинном отделении. До того момента, как они наткнулись на дополнительные батареи, им до всего было дело. После этого их словно подменили. Ханслетт даже предположил, что дело в батареях, но я был настолько глуп, что не прислушался к его словам.
Я подошел к переборке, снял с полки фонарь и вручил дядюшке Артуру.
— Вы не замечаете ничего подозрительного в этих батареях?
Он посмотрел на меня сквозь монокль строго и холодно, взял фонарь и внимательно обследовал батареи. Прошло не менее двух минут, прежде чем он снова выпрямился.
— Я ничего не вижу,— коротко сказал он.
— А Томас—таможенник, который назвался Томасом,— увидел. Он с самого начала нас вычислил. Он знал, что искать. Мощный передатчик. Не дешевую игрушку, которая была установлена у нас в рулевой рубке. Он искал следы проводов питания от батарей. Следы на клеммах от мощных зажимов — «крокодилов» или накидных свинцовых клемм.
Дядюшка Артур выругался, очень спокойно, и снова склонился над батареями. На этот раз осмотр занял не более десяти секунд.
— Поясните свои подозрения, Калверт.— Взгляд был все еще суровым, но уже не ледяным.
— Не удивительно, что они были в курсе того, что я собираюсь делать сегодня,— в сердцах выпалил я.— Не удивительно, что они знали, когда Ханслетт останется один и в какой бухте я собираюсь приземлиться вечером. Им было достаточно подтверждения по радио, что Калверт занимается розысками кого-нибудь из района Лох Хурон. После этого вопрос об уничтожении вертолета решался автоматически. Весь этот чертов маскарад с разбитыми передатчиками только для того, чтобы убедить нас, будто кроме нашего ни одного передатчика в округе не осталось. Боже, неужели вы ничего не поняли?
— Предполагаю, что за этим всплеском эмоций кроется какая-нибудь разумная идея,— холодно заметил дядюшка Артур.
— В тот вечер мы с Ханслеттом были приглашены на борт «Шангри-ла» после ужина. Я говорил вам, что когда мы вернулись, то заметили, что нас посетили гости. В то время мы не догадались о цели визита. Боже мой!
— Вы уже потратили много сил, доказывая, что в случае с батареями я оказался столь же
