Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Дорогая леди Скурас, дорогая леди Скурас! — Дядюшка Артур оказался опять среди родных аристократов и был нескрываемо рад этому. Он присел на кресло рядом с ней, неуклюже тыча ей в лицо платком.— Что произошло, скажите Бога ради? Бренди, Калверт, бренди! Что вы стоите, дайте бренди!
Дядюшка Артур, видимо, решил, что он в пабе, но, к счастью, бренди у меня немного оставалось. Я вручил ему бокал и сказал:
— Коли вы присмотрите за леди Скурас, сэр, я закончу поднимать якорь.
— Нет, нет! — Она глотнула бренди, поперхнулась, и мне пришлось ждать, пока она откашляется, прежде чем продолжить.— Они не появятся раньше, чем через два часа. Я знаю. Я слышала. Происходит что-то ужасное, сэр Артур. Я должна была прийти, должна.
— Только не надо расстраиваться, леди Скурас, не надо,— сказал дядюшка Артур, как будто она до сих пор была в прекрасном настроении.— Лучше выпейте, леди Скурас!
— Нет, только не это! — Я с трудом сдержал незаслуженную обиду. Бренди был отменный. Вдруг я понял, что она имеет в виду совсем другое.— Никаких «леди Скурас», прошу вас. Не надо! Просто Шарлотта. Шарлотта Майнер. Шарлотта.
У женщин свое представление о том, что нужно сделать в первую очередь. Вот и сейчас, когда на «Шангри-ла» негодяи, может быть, готовятся бросить нам в салон самодельную атомную бомбу, она думает только о том, чтобы мы называли ее «просто Шарлоттой». Я спросил:
— Почему вы должны были прийти сюда?
— Калверт! — Дядюшка Артур говорил резко.— Я бы вас просил. Леди... то есть Шарлотта только что пережила глубокое потрясение. Дайте ей время прийти в себя...
— Нет.— Она не без труда выпрямилась и улыбнулась вымученной улыбкой. Полу-испуганной, полу-насмешливой.— Нет, мистер Петерсен, мистер Калверт, как вас там, вы совершенно правы. Актрисам свойственно переоценивать собственные эмоции. Я больше не актриса.— Она еще отхлебнула бренди, и на щеках у нее появился слабый румянец.— Я довольно давно поняла, что на борту «Шангри-ла» творится что-то нехорошее. Появились странные люди. Некоторых старых матросов заменили без видимых причин. Несколько раз меня ссаживали на берег со служанкой. Мы оставались в гостинице, пока «Шангри-ла» отправлялась в таинственные путешествия. Мой муж — сэр Энтони — ничего не хотел мне объяснить. Он ужасно переменился после нашей свадьбы. Боюсь, он принимает наркотики. Я видела оружие. С тех пор, как эти странные люди появились на борту, меня отсылают в каюту после ужина.— Она невесело улыбнулась.— И дело совсем не в том, что мой муж меня ревнует, можете мне поверить. Последние день-два я почувствовала, что близится развязка. Сегодня, сразу после того, как вы ушли, меня опять отослали в каюту. Я вышла, но задержалась у двери. Говорил Лаворски. Он сказал: «Если ваш приятель адмирал — член делегации ЮНЕСКО, то я — царь Нептун. Я знаю, кто он. Мы все это знаем. День подошел к концу, и они слишком много знают. Выбора нет. Либо они, либо мы». А потом капитан Имри — как я ненавижу этого человека! — сказал: «В полночь я пошлю Куинна, Жака и Крамера. Еще через час они отправят их на дно пролива».
— Славные приятели у вашего мужа,— пробурчал я.
Она посмотрела на меня неуверенно, изучающе и сказала:
— Мистер Петерсен, или мистер Калверт... а я слышала, что Лаворски называл вас Джонсоном...
— Легко запутаться,— согласился я.— Калверт. Филип Калверт.
— Ну, Филип,— она произнесла это с милым французским акцентом, прозвучало очень красиво.— Вы, наверное, полный идиот, если позволяете себе шутить таким образом. Вам угрожает смертельная опасность.
— Мистер Калверт,— сухо напомнил ей дядюшка Артур, как следует ко мне обращаться. Не то чтобы его шокировало грубое обращение ко мне, просто аристократам не к лицу фамильярничать с простолюдинами,— прекрасно понимает опасность. Просто у него несколько неудачная манера выражать свои мысли. А вы смелая женщина, Шарлотта.— Когда представители голубых кровей называют друг друга по имени, это совсем другое дело.— Вы очень рисковали, решившись подслушивать. Вас могли застукать.
— Меня застукали, сэр Артур.— Улыбка слегка тронула краешки ее губ, но не коснулась глаз.— Это еще одна причина, почему я оказалась здесь. Даже не зная об опасности, которая вам угрожает, я все равно бы пришла. Муж увидел меня. Потом отвел в каюту.— Она резко встала, повернулась спиной и задрала вверх промокшую рубаху. Поперек спины вспухли три красно-синих рубца. Дядюшка Артур застыл без движения. Я пересек салон и осмотрел ее спину. Рубцы были шириной почти в дюйм, опоясывали спину целиком. То тут, то там на рубцах темнели пятнышки запекшейся крови. Я тихонько дотронулся пальцем до одного из рубцов. Кожа была вздутой и натянутой. Свежий рубец, настоящий, без дураков. Она не двинулась с места. Я отошел назад, и она повернулась к нам лицом.
— Не очень красиво, правда? Но очень больно.— Она снова улыбнулась той же улыбкой.— Я бы могла вам показать что-нибудь похлеще этого.
— Нет, нет, нет,— быстро среагировал дядюшка Артур.— В этом нет никакой необходимости.— Он помолчал немного, затем разразился тирадой: — Моя дорогая Шарлотта, то, что вам пришлось перенести, чудовищно. Дьявольски чудовищно! Он просто зверь, а не человек. Возможно, это действие наркотиков. Просто невозможно поверить в это! — Он побагровел от ярости, а голос его звучал так, как будто Куинн схватил его за горло — хрипло, сдавленно.— В это никто не смог бы поверить!
— Кроме покойной леди Скурас,— тихо сказала она.— Теперь мне понятно, почему она несколько раз попадала в сумасшедший дом, прежде чем умерла.— Она передернула плечами.— У меня нет желания последовать за ней. Я не такая безвольная, как Мадлен Скурас. Поэтому я забрала свою сумку и сбежала.— Она кивнула в сторону небольшого полиэтиленового мешка с одеждой, привязанного к ее поясу.— Как беглая каторжница, правда?
— Они появятся здесь гораздо раньше полуночи, как только узнают о вашем побеге,— заметил я.
— Они не узнают об этом до утра. Обычно на ночь я запираю дверь своей каюты. Сегодня я закрыла ее снаружи, вот и все.
— Это правильно,— сказал я.— А вот стоять в мокрой одежде неправильно. Нет смысла сбегать только для того, чтобы умереть от воспаления легких. Полотенце найдете
