Боязно. Водичка, может, и теплая, а все равно в дрожь бросает.

Хотя Лейла, надо признать, не из тех, кому можно вешать лапшу и уж тем более помыкать. Он это понял еще тогда, когда они в аэропорту играли в карты. А окончательно убедился сегодня, когда они с Лео умыкнули его из «Найка», со всем дальнейшим перелетом и переходом через лес. Как же они ее во все это втянули?

– Как они тебя в это втянули? – спросил он.

Лейла скользнула взглядом по Роману Шэйдсу, который чуть заметно кивнул.

– Они обещали мне помочь, если я к ним примкну. И помогли.

– Чем?

– Ваши люди взялись дубасить мою семью. Завели липовое дело на отца, довели его до инфаркта…

– Мои люди? – возмутился Марк. – Послушай, если ты имеешь в виду Строу, «Синеко», «ноуд», всякое такое… Я знаю, что они копают данные, и это мне очень не нравится. Но до инфаркта мы никого не доводим. Во всяком случае, я.

– Вот-вот. Ты прав, Деверо, – уколола Констанция. – Копание данных. Скоро они возьмут и сдадут твой адресок бульварной прессе. За энную сумму.

Марк молчал.

– «Информационное страхование» – не об этом ли тебе, часом, распинался Строу? – с подростковым задором наседала Констанция.

Именно этим эвфемизмом, помнится, чаще всего именовалась деятельность, протекающая на борту «Синеморья-2». И пожалуй, можно согласиться: «информационное страхование» – термин далеко не исчерпывающий.

– Так вот замысел у них, Деверо, совсем не в том, – припечатала Констанция.

– Вот как? А в чем же, Ноззикинс? – тоже сфамильничал в ответ Марк.

– Они рассчитывают подмять под себя всякую мысль, язык, культуру и социальный уклад за счет контроля средств, которыми люди между собой общаются. Сначала они думают приучить нас к мысли о вверении их системам всей информации, имеющей отношение к нашей жизни…

– На это никто не пойдет, – перебил Марк. – Свои секреты люди оберегают как зеницу ока. Если же кто и рискнет, то это в конечном счете их проблема. Пусть потом сами расплачиваются.

Констанция иронично хмыкнула.

– В самом деле? А как насчет «Синелайфа», которым можно активировать видеофиксацию на синелинзы? Человеческая жизнь таким образом станет как на ладони. И кое-кто уже заявляет о бета-тестировании этого продукта.

«Приложение к «Скринплэю»; да, Марк об этом знал. Его семинар в «Найке», по большому счету, представлял собой кросс-промоушн этого гаджета.

– Ну а когда она у них появится эта самая записная книжица на всех, вот тогда мы всем миром и запляшем. Они смогут проделывать любые каверзы, любого масштаба. Может, это будет схема традиционной пирамиды, где один цент с каждого в мире доллара отщипывается им. Или же они прикинутся новой Северной Кореей и Украиной с их киберворьем, руша все и предлагая нам за деньги наш же главный пароль, о наличии которого у себя мы не подозревали, но который, оказывается, нужен позарез, чтобы восстановить свой банковский счет, свидетельство о рождении, право собственности на дом или свою генетику. Чем бы это ни было, оно будет на платной основе и в равной пропорции для всех, от мыши до слона. Или же они пойдут по пути нашего истекания кровью досуха. Мир станет каучуковой плантацией, которой будут вольготно распоряжаться боссы Комитета со своих бронированных мегаяхт и частных континентов.

Это описание и вправду вторило задушевным беседам Строу и Поупа за коньячными бокалами, в обитых заклепками клубных креслах. Как бы сейчас прерваться, улучить минутный отдых? Между тем Констанция продолжала:

– Но планируют они скорей всего даже не это. Скажем так: вначале это, а затем уже их настоящий план, итоговое решение – целевой, направленный геноцид. Мне думается, главари Комитета – самая верхушка – все как один апологеты Скрижалей Джорджии[99]. Лет десять им понадобится на то, чтобы собрать в достатке биологический и генетический материал, после чего они озадачат свои суперкомпьютеры программой выбрать и обозначить, какие пять процентов населения планеты оставить в живых, чтобы они заново отстраивали мир по их новому проекту, который, кстати, носит название «Улучшенное Человечество». Придумал его один из их писак. Вот и ты должен будешь этим заниматься.

Нет, надо отсюда выйти.

– У кого-нибудь есть «травка»? – спросил Марк во всеуслышание. Никто за столом не отозвался. Он спросил снова настойчивей:

– Трава, соломка, дурь, ломовичок? Трип, неужто даже ты из кальяна не вдыхал? Не поверю! Ну, где прячешь?

Трип посмотрел долгим тягучим взором, после чего произнес:

– Терракотовая ваза на крыльце, слева от двери. В ней пакет на молнии.

– Спасибо, – кивнул Марк, вставая из-за стола с непринужденностью, скрывающей, как ему казалось, обиду и нетерпение. Не хотелось выглядеть испуганным, усталым, мятущимся неудачником, изнемогающим к тому же по лечению.

На крыльце он действительно обнаружил пакет травы, причем больше, чем ожидал – не жухлый двухграммовый пакетик, а прямо-таки мешок размером и весом с мертвого голубя. А это что, рядом? Жестянка с табаком. Банзай! Свернув и запалив косяк, Марк расслабленно откинулся. Уже стемнело. Смутно проглядывало темное кольцо кратера, а в небе цвета индиго купалась розоватая луна. Дол дышал влажноватой теплотой, мешающейся с травяным дымком.

Спустя минуту хлопнула сетчатая дверь, и на крыльцо вышел Лео. Марк с его приближением обернулся и радушно протянул закадычному другу самокрутку, как моряк на вахте. Лео легким взмахом отказался.

– А, ты ж на излечении, – вспомнил Марк. – Хотя проверку зрения, от которой мозги навыворот, ты себе тем не менее позволяешь.

– Нет, Марк, он не такой.

– А какой? – прозвучало чуть ли не просительно.

– Как бы тебе сказать… Вот, допустим, ты просыпаешься и вдруг чувствуешь, что знаешь, как тебе быть, что делать. И нет в тебе растерянности, и не боишься, что тебя вычислят, и у тебя нет секретов, а все прегрешения ты простил, точно так же, как простили твои.

– Вон ты о чем, – печально усмехнулся Марк. – Прямо-таки мифический наркотик.

Марку помнились те времена. Когда у него была та последняя, утраченная любовь, какое-то время в колледже; а еще времена более ранние, в легком лазоревом детстве. Только легком ли? Со сбежавшим, сгинувшим отцом. Хотя со всяким бывает. Была защищенность дома, была мама, монополька. Может, отсюда и все эти наркотики. Из стремления снова, хотя бы мысленно, вернуться в ту заповедную пору.

– В самом деле? – недоверчиво переспросил Марк, щурясь поверх своего косяка. – Они отсканируют мне сетчатку, чтобы по ней можно было меня засечь?