Что ей нужно на самом деле?

Наверное, эти мысли отразились у меня на лице бегущей строкой, потому что Танита поглядела с пониманием. И внимательным прищуром.

– О, ты испугалась, дорогуша. Как там тебя зовут? Ладно, мне все равно, – она гордо прошествовала через лавку в мастерскую, а потом ступила в коридор. – Пойдем потолкуем.

Ясно. Она пришла договориться и выставить условия.

Я сглотнула и постаралась успокоить разошедшееся сердце. В этот миг на лестнице послышался топот детских ног. Увидев гостью, Тимош и Варда замерли и свесились через перила.

Танита подняла голову и с любопытством взглянула на детей. В ответ двойняшки отшатнулись, а Варда зажала рот руками.

Поняли. Узнали.

Но любопытство на лице сестры Малкольма быстро сменилось равнодушием. Танита прошествовала в гостиную, бросила дамскую сумочку на кресло у входа и развалилась на диване, закинув ногу на ногу.

Двойняшки тихо прокрались следом и замерли в дверном проеме. В камине нашими стараниями уютно потрескивал огонь, разгоняя промозглую сырость этой ночи.

Танита чувствовала себя так, словно никуда не уезжала. Сидела расслабленно, как царица и хозяйка положения.

– Я замерзла, принеси горячего чаю, – бросила она мне, точно служанке.

И эта ее наглость, этот тон сорвали мое оцепенение и растерянность. Ну что я, мямля, что ли, какая-то?

– Что вы хотели мне сказать? Зачем явились? Говорите сейчас, ну же, – я опустилась в кресло напротив.

Наглость – второе счастье. Наши взгляды скрестились, как две шпаги.

– Какая ты шустрая. И слишком дерзкая для той, кто присвоил то, что должно принадлежать мне по праву.

И тут у Тимоша подгорело, он прошагал и встал перед Танитой, уперев руки в бока. Взъерошенный вид и горящие глаза намекали, что мальчик близок к истерике.

– Ты не наша тетя! Убирайся отсюда, пока я на тебя Пушка не спустил! – он сжал пальцы в кулаки и топнул. – Я всем расскажу, что ты самозванка, попробуй только что-нибудь сделать!

Танита скривилась.

– Какой мерзкий мальчишка. Хорошо, что я не стала связываться с этими детьми, зачем мне такая обуза, – и поморщилась так, словно у нее разыгралась мигрень. – В приюте тебе самое место.

Тимош вытаращил глаза от возмущения.

– Ты… ты… да как ты…

– Умолкни, – она взмахнула рукой. – Детям тут делать нечего, поэтому сделайте одолжение, испаритесь. Мне надо побеседовать с вашей “тетушкой”, – процедила она ядовито.

Появилось желание вцепиться этой хамке в волосы и как следует встряхнуть. Никто не имеет права разговаривать с двойняшками, как с кучкой мусора. И это дети ее родного брата, подумать только! Родные племянники.

Я обратилась к двойняшкам с улыбкой:

– Дорогие мои, оставьте нас, пожалуйста. Нам надо поговорить с глазу на глаз.

– Если что, зови, – напутствовал Тимош, и дети нехотя покинули гостинную.

– Полагаю, вам не нужны Тимош и Варда, – начала я негромко, поглядывая на дверь. – Родственными чувствами вы не пылаете.

Она не может отобрать у детей дом и выгнать их на улицу, хотя бы здесь они защищены. Но может захотеть остаться с ними и издеваться над двойняшками, шпынять, а не заботиться.

– Давай уже на ты, дорогуша. Мы ведь ближе некуда, почти одно лицо, – заметила Танита с иронией, а я поморщилась.

Накрыло чувство иррациональности происходящего, меня бросало то в жар, то в холод. И ведь ясно, что по закону она имеет право тут находиться, но все равно не по себе. Я уже привыкла считать Варду и Тимоша своими, а этот мир – родным. Да, пожалуй, именно родным. За эти месяцы я срослась с ним корнями, как дерево. А старая жизнь казалась далеким сном. Я понимала, что никогда туда не вернусь, даже если предложат.

Не хочу отдавать это все, что обрела здесь. Не хочу делиться.

И было бы с кем! С женщиной, не обремененной совестью и моралью.

Вот заварила кашу эта богиня! Пускай сама и расхлебывает. А Танита пусть скорее говорит, зачем явилась, иначе от неизвестности сойду с ума.

– Я понимаю, это выглядит странно, – начала я, постаравшись вернуть спокойствие. Хотя какой там!

Танита не спускала с меня изучающего взгляда. И я невольно ее разглядывала, пытаясь найти схожие черты. В глаза бросилось содержимое ее декольте, которое было куда богаче моего.

– Я была удивлена… нет, просто ошарашена, когда мне сообщили, что мое место занято, – она хохотнула и поскребла обивку кресла. – Подумать только! Явилась какая-то женщина, до безумия на меня похожая. Словно в этом мире у меня существует абсолютный двойник!

Танита даже не подозревала, насколько близка к истине.

– Она назвалась моим именем, – актриса загибала пальцы. – Забрала из приюта моих племянников, стала работать в лавке моего брата. Зачем? Для чего? Какая тебе от этого выгода? Может, ты что-то знаешь? Признавайся, уже нашла его? – она выделила последнее слово, так что я сразу поняла, что речь о бриллианте. – Если да, то почему до сих пор не убралась?

Вот как. Она думает, что все это время я разыскивала сокровище Малкольма. Что только оно мне было нужно, а на Варду и Тимоша – плевать. Еще и удивляется, что я тут забыла.

– Кто ты такая? Слышала, ты делаешь волшебные украшения.

Ее голос опустился до шепота, в глазах зажглось алчное пламя. Танита аж заерзала и облизнула губы кончиком языка.

– Не бойся, я не побегу прямо сейчас на тебя докладывать. Если бы хотела, давно бы это сделала.

– Тогда чего ты хочешь? Вернуться на свое законное место, в этот дом? Воспитывать племянников и жить в Керлиге, забыв о столице?

Слова давались мне тяжело, я и помыслить боялась, что они могут сбыться.

По лицу Таниты пробежала тень, она наморщила нос. А я продолжила:

– Желаешь, чтобы я убралась отсюда? Я ведь самозванка, занявшая твое место, – я невольно стиснула пальцы в кулаки, внимательно следя за реакцией своей “копии”.

– Ты удивишься, но я не в обиде, – заявила она и прищурила один глаз. Чуть наклонила голову к плечу, напомнив хитрую птицу.

О, кажется, я догадываюсь, чего мадам хочет. Хитросделанная Танита своего не упустит, обдерет меня как липку. Но разве для этого я столько сил потратила?

И вместе я с тем я понимала, что соглашусь на все ее требования, лишь бы Тимош и Варда остались со мной.