Тебя совсем нельзя оставить одну. Сразу во что-то вляпываешься, — его бледное лицо и обеспокоенный взгляд выдают, что шутки — это вид, за которыми скрывается сильное волнение. — Дай я тебя обниму. Твой отец тоже скоро подъедет.

Сэм целует меня в висок и кладёт на кровать игрушку. Она огромная и мягкая, думаю, Джейсону понравится, а ещё, мне кажется, что от неё пахнет шоколадом.

— Где мой любимый швейцарский шоколад? — прижимаю зверя к себе и вдыхаю сладкий аромат.

Друг смеётся и достаёт из кармана рюкзака огромную плитку сладости с фундуком, но не даёт её мне.

— Нам нужно спросить у врача, можно ли тебе или нет, — но, видимо, мой грозный вид убеждает Сэма передумать и всё же отдать мне гостинец.

Съедаю практически одну треть и чувствую, как потихоньку возвращаются силы. Ноги и руки уже не висят плетьми, да и шум в голове стихает. Но глаза предательски закрываются, и ощущение, что в любую минуту могу заснуть.

— Мы пойдём, — Мия целует меня и направляется к выходу.

— Да, давай отдыхай. Сегодня Сэм с твоим отцом побудут с тобой, а завтра мы с Ми, — Сандра шлёт воздушный поцелуй, и друзья выходят в коридор.

Но мне не хочется засыпать, хоть с каждой минутой всё сложнее бороться с сонливостью. Боюсь пропустить сообщение о состоянии Джейсона. Беру смартфон в руки и на удивление замечаю входящее голосовое от него. Как я могла не услышать? Проверяю, и оказывается, что мой телефон стоит на беззвучном режиме.

Не медля ни секунды, запускаю звуковую дорожку и, когда слышу мягкий баритон Картера, слёзы вновь начинают срываться из-под ресниц. Сегодняшняя ночь в очередной раз доказала мне, что я не могу без него.

Джейсон:

«Знаю, если бы Майкл просто тебе сказал, что со мной всё хорошо, то ты бы не поверила, пока сама не убедилась, — из динамика раздаётся его тихий смех, и от этого я сама невольно смеюсь сквозь слёзы. Потому что Джей прав. — Поэтому решил записать голосовое. У меня всё хорошо, плюс один шрам к мужественности. А если серьёзно, то я чуть не сошёл с ума, детка. Прости меня, — слышу как он тяжело сглатывает и выдыхает. — Меня утром переведут в соседнюю палату, как наберёшься сил — приходи, я очень соскучился.

Ещё несколько раз слушаю запись, отправляю ответное, что у меня тоже всё хорошо. После того, как услышала родной голос, на душе становится спокойней. Он рядом, живой, и это самое главное. Обнимаю телефон как самую дорогую вещь на планете и засыпаю с улыбкой на лице.

Утро наступает быстро, и оно приносит с собой успокоение. Когда я вижу, что за окном плещутся солнечные лучи, то и в сердце распускается цветок надежды, что теперь точно всё будет хорошо. Отныне только долго и счастливо, и другое я не приму.

Раздаётся тихий стук, а после — голос папы:

— Эви, ты проснулась? — он ко мне вчера не успел заглянуть, медсестра после друзей никого не пустила со словами, что мне нужно отдыхать.

— Да, заходи, — сажусь и понимаю, что моё тело начинает оживать. Хоть боль окончательно не ушла, но она теперь приглушённая.

Папа пытается держаться, но в его глазах я вижу переживание, которое никуда не уходит. Даже тот факт, что я сейчас в безопасности, не даёт ему успокоиться. Возможно, он винит себя, что не уследил за мной. Но как тут можно предугадать? Никто не ожидал, что Тайлер будет действовать в открытую, в людном месте.

Самое главное, что всё позади.

Спустя час я прошу отца проводить меня к Джейсону. Больничный халат — это, конечно, не тот наряд, в котором я хочу показываться перед ним, но в данный момент всё отходит на задний план. Мне просто необходимо увидеть его, обнять и почувствовать тепло объятий. Я ведь смогу его обнять? Или ему будет больно?

Когда выхожу в коридор, то встречаюсь взглядом с Сэмюэлем. Он, совершенно уставший, сидит у соседнего кабинета, под глазами отчётливо видны синяки от недосыпа, а на соседнем стуле стоят несколько пустых картонных стаканчиков из-под кофе.

— Доброе утро, вам необходимо отдохнуть, — стараюсь говорить тихо, чтобы не привлекать внимание медперсонала. Мне бы не хотелось, чтобы меня вернули в палату и запретили увидеть Джейсона. — Вам обоим, — поворачиваюсь к своему отцу и беру его за руку. — С нами всё хорошо, поезжайте поспите, а потом приедете. А ещё я безумно хочу твоих шоколадных печений.

Эти двое упрямых мужчин сначала сопротивляются, но усталость берёт своё, и они вместе покидают больницу, а я стучусь в дверь. Руки немного дрожат, внутри зарождается волнение, словно я не видела Джейсона несколько лет. Не дожидаясь ответа, захожу внутрь. Даже если он спит, то я немного побуду рядом. Просто посмотрю, а потом навещу, когда он проснётся.

Его палата идентична моей: в белых тонах, с большим окном и достаточно просторной кроватью в центре комнаты. Только здесь более резкий запах медикаментов, наверное, из-за повязок, которые наложены на месте ранения. Даже небольшой сквозняк не выветривает аромат больницы. Ненавижу его с детства, возможно, поэтому я и не любила болеть.

Подхожу к Джейсону и присаживаюсь на рядом стоящий стул. Его глаза закрыты, лицо бледное, и невольно в голову лезут страшные картинки. Наверное, никогда не смогу забыть то количество крови, которое я увидела в первую секунду, когда прибежала на звук выстрела. Красный цвет для меня отныне табу. Даже от одной мысли о нём становится не по себе и хочется вымыть руки.

— Ложись рядом, — заспанный голос с хрипотцой заставляет улыбнуться и прогоняет страшные образы.

Джейсон отгибает край одеяла и хлопает ладонью на место рядом с собой.

— Иди сюда скорее.

Выполняю его просьбу, делаю всё очень аккуратно, потому что страшно доставить ему боль. Ранение с другого бока, поэтому я ложусь на руку Джейсона и слегка прижимаюсь к его тёплому телу.

— Очень больно? — боюсь представить, через какой ад он прошёл. Надеюсь, что