– Я скучал по тебе, блять, как я по тебе скучал, – прошептал Гранд, целуя меня в щеку. Я только улыбнулась, пытаясь выровнять дыхание.

Это было безумие. Но разве наша жизнь не состоит из таких эпизодов, в которых ты обязана отключить все, кроме страсти, живущей в тебе?

Невозможно насытиться им. Он моя виагра, мой афродизиак, моя любовь, мой мужчина.

Гранд встал и вышел из меня, а я все ещё не могла пошевелить ни одной частью тела. И плевать, как я сейчас выгляжу, распластанная на стекле. Мне было хорошо после такого долгого времени одиночества.

– Ну вот, первый предмет мебели мы пометили, – услышала в его голосе усмешку и улыбнулась, открывая глаза.

Облизав губы, я приподнялась, а Гранд пожирал меня глазами. Я выгнула бровь, а он помотал головой. Понятный только нам диалог без слов. Это особая связь, которую не разрушить.

– Теперь переместимся в постель, – он подхватил меня на руки и понёс в спальню. Я обняла его шею руками и поцеловала в вену, пульсирующую там.

– Блять, малышка, не делай так, а то рухнем оба, – хрипло сказал он, а я ещё шире заулыбалась, продолжая своё занятие.

Гранд бросил меня на постель, а сам навис надо мной, пока я сотрясалась в беззвучном смехе.

– Ты вредная, знаешь об этом? – Поинтересовался он, приподнимая уголок губ.

– Да, вся в тебя, – кивнула я, гладя его по волосам.

– Ты веришь, что теперь у нас все будет спокойно? – Спросила его.

– Нет, – просто ответил он, а я удивлённо подняла брови, – я верю в то, что мы со всем справимся.

– Тогда слезь с меня, я приму душ, – попросила я.

– Иди, – улыбнулся он и скатился с меня. – Я буду во второй спальне тоже принимать душ. Второй заход будет позже, сейчас мне плохо. Ты загоняла старика, Ливи.

– Извращенец, – бросила я, вставая, и получила громкий шлепок по голой попе.

– Не говори, уже возбудилась? – Рассмеялся Гранд, а я, показав ему язык, прошла в ванную.

Изучая новую комнату, я прошла к душевой кабине и встала под тёплые струи. Тело приятно болело, оно было иссушено, но теперь это стало правильным, а не вынужденным.

Обмотавшись полотенцем, я выскользнула из ванной и встретилась с Грандом, лежащим на постели с закрытыми глазами. Он подложил руки по голову, а я не могла отвести взгляда. Прекрасен. Для меня его тело, его аромат, его татуировки, его любовь к крепким выражениям, его ярость, его уверенность и внутренняя сила – всё идеально. И так будет у каждой, кто полюбит.

– Ты долго будешь на меня смотреть? – Спросил он, не открывая глаз.

– Я любовалась тобой, – честно ответила я и юркнула под одеяло, сбросив полотенце.

Устроилась на его плече, и он поменял положение, обняв меня двумя руками.

– Я плохо спала всё время без тебя, а сейчас боюсь заснуть, – призналась я, закрывая глаза и кладя руку на его грудь, теребя крестик.

– Отдохни, я никуда не уйду, не предупредив тебя. Я поставил будильник. Если мы опоздаем, то Маргарет с меня спустит шкуру, – он поцеловал меня в волосы, и я глубоко вздохнула.

– Я люблю тебя, – прошептала я, когда в голове начало темнеть, и на меня накатывала сонная волна.

– Ты моя…

Последние слова, слышанные мной, но их оказалось достаточно, чтобы тело расслабилось, а кошмары были прогнаны. Он – моя маска. За Грандом я могу прятаться, могу жить и быть самой собой, а он стал для меня щитом от внешнего мира.

– Нет, Ливи, всё-таки задница у тебя стала аппетитней, – прошептал Гранд, обнимая меня сзади, когда я открывала дверь маминого дома.

– Ты просто давно её не видел, – хмыкнула я.

– Зато мечтал, – он резко притянул меня к себе, что я охнула, замерев при входе.

– Ну, наконец-то, мы уже потеряли вас! – Возмутилась мама, выходя к нам.

Я, опустив голову, стянула с себя куртку, пока Гранд смеялся тихо так, чтобы слышала только я. Зараза!

– Ненавижу тебя, – прошептала я, но это вышло так нежно, что он ещё громче рассмеялся.

– Я тоже тебя люблю, – мы вошли в столовую, где уже все гости сидели по местам.

Мы с Грандом расположились на стульях. Каждый сделал нам комплимент, как мы хорошо смотримся вместе, кроме папы. Он был угрюмым и сверлил Гранда недовольным взглядом.

Пока за столом проходила беседа, затрагивающая незначительные темы, я поняла, что очень голодна. Прямо до сводящего желудка и набросилась на еду. Лес, наблюдавший за мной, хохотнул в кулак, а я показала ему язык.

– Тео, я слышал, что вас с Кори можно поздравить? – Спросил Гранд, отрезая кусочек мяса.

– Да, мы уже назначили дату – шестнадцатое июля. Я успею уладить всё со съёмками, а Кори как раз окончит обучение, – кивнул брат.

– Молодцы, – улыбнулся Гранд брату, и тот ему кивнул в знак благодарности.

– А ты, Гранд, планируешь жениться или будешь продолжать издеваться над моей дочерью? – Процедил папа.

– Хью! – Возмутилась мама.

– Подожди, Маргарет, мне тоже это интересно, до каких пор мой сын будет вести себя, как ублюдок, – выпалила Патриция, а я охнула от грубости.

– Хватит, – отрезала я. – Сегодня праздник, и я не хочу ругаться.

– Нет, Ливи, давай послушаем, какого же мнения обо мне мои мамочка и папочка, – ядовито протянул Гранд и заиграл желваками на лице.

– Не самого лучшего, – спокойно заверила его Патриция.

Я нашла под столом руку Гранда и сжала, умоляя его прекратить, не вестись на провокацию отца. Но я уже видела, как его грудь начала чаще вздыматься, а ноздри раздувались от ярости внутри.

– Довольно, у нас гости, если вы не заметили, – зло сказала мама, бросая на Патрицию и отца предостерегающий взгляд.

– Мда, согласна, за столом гости, но и бывшая любовница Гранда. Правда, сынок? – Не угомонилась Патриция.

– Заткнись, – прошипел Гранд.

– Корина, ведь ты всех убеждала, что вы с Грандом переспали в Лондоне, верно? А ты, Оливия, так просто его простила и сидишь за одним столом с подругой, готовящейся стать твоей родственницей, – продолжала она, а я сглотнула неприятный ком внутри.

– Это ложь, – дрожащим голосом ответила я. – Она специально это сказала, думая, что я ничего не помню и не знаю. Так вот у меня не было никакой амнезии. Я все помнила, буквально всё. Поэтому…

– Что? – Переспросил Гранд в один голос со всеми друзьями и вырвал свою руку.

– Прости, – тихо сказала я, повернувшись к Гранду. – Но я не знала, что делать дальше. Ты поставил мне жёсткие условия, а я не хотела потерять гордость и это единственное, что пришло мне в голову.