– С дверью багажника осторожней, она сломана!

И на это уже захохотали втроём. Нью-Йорк как встречал нас сломанным, временным и небрежным, так и провожал, хотя в жизни «на авось» почему-то упрекают русских. Прощаясь, Игорь дал записку с московским телефоном своей одинокой старой мамы, словно я могла рассказать ей что-то обнадёживающее.

Зал прилёта аэропорта Кеннеди с его двумя часами западни на пограничном контроле вспоминался с ужасом, но зона вылета оказалась пристойней. Впрочем, о свободных креслах не было речи, а толпы азиаток сидели на затоптанном полу, покрикивая на носящихся кругами детей.

Памятуя о сломанных на парижском рейсе чемоданах, мы несколько раз попросили упаковщика замотать сумку как следует. Она была пафосная, кожаная, застегивающаяся на пряжку, а не на молнию, и потому рисковала быть выпотрошенной. Но упаковщик отрицательно помотал головой и мазнул пару раз синей плёнкой. Знала бы, во что это выльется, убила бы на месте.

Но не было сил ругаться, хотелось побыстрей улететь из этого неопрятного города, из этой самоуверенной страны и от этой неинтересной толпы. Весь перелёт в голове звенели строчки Бутусова: «Good-bуe Америка… Мне стали слишком малы Твои тертые джинсы. Нас так долго учили Любить твои запретные плоды…» И было ощущение обмана туроператором, обещавшим богоизбранную страну, а отправившим в бог знает какую.

Ведь нас учили, что богослов Джонатан Эдвардс ещё в лохматые времена объявил колонистам, что статус «богоизбранного народа» автоматически перешёл к ним от евреев – и теперь они не простые бандиты, а «воинство Иисуса». Прогрессивная Гарриет Бичер-Стоу писала: «Божья благодать в отношении Новой Англии, это предвещание славного будущего Соединенных Штатов… призванных нести свет свободы и религии по всей земле и вплоть до великого Судного дня, когда кончится война и весь мир, освобождённый от гнета зла, найдёт радость в свете Господа».

А Герман Мелвилл, повидавший в отличие от неё мир в кругосветке, вторил: «Мы, американцы – особые, избранные люди, мы – Израиль нашего времени; мы несём ковчег свобод миру… Бог предупредил, а человечество ожидает, что мы свершим нечто великое; и это великое мы ощущаем в своих душах. Остальные нации должны вскоре оказаться позади нас… Мы достаточно долго скептически относились к себе и сомневались, действительно ли пришел политический мессия. Но он пришел в нас».

Сенатор Альберт Беверидж уверял в 1900 году: «…Бог сделал своим избранным народом американцев, которым Он предназначил вести к возрождению весь мир. Это о нас сказал Господь Бог: „В малом вы были верны, над многими вас поставлю“».

Президент Вудро Вильсон добавил в 1919 году: «Я верю, что Америка содержит в себе духовную энергию, которую ни одна другая нация не в состоянии направить на освобождение человечества. Америка обладает неограниченной привилегией исполнить предначертанную судьбу и спасти мир».

Президент Рональд Рейган признался в 1990 году: «Если лишить американцев веры в наше великое будущее, нельзя будет объяснить, почему мы так убеждены в том, что Америка – земля обетованная, а наш народ избран самим Богом для того, что трудиться над созданием лучшего мира».

Президент Барак Обама сказал на Генассамблее ООН: «Я верю в то, что Америка исключительна». А Хиллари Клинтон обратилась к цитате: «Мы, как говорил Линкольн, по-прежнему последняя, лучшая надежда Земли».

При этом бóльшая часть из них получила хорошее образование и не могла не знать, что сама по себе идея исключительности – исторический нонсенс; шовинизм, использованный Великобританией, Францией и фашистской Германией для легитимизации нарушения международного права.

И я встречала множество вменяемых на первый взгляд американцев, которые начинали с пеной у рта доказывать факт собственной богоизбранности и того, что остальное население планеты должно стать им едой, подстилкой и подсветкой. Даже не знаю, как к этому относиться, особенно после недели в Манхэттене, как к национальному неврозу или как к успеху национального зомбирования.

Любопытно в связи с этим напомнить, что россияне признают статус богоизбранности только за фольклорными героями. И по опросам, нашими наиболее «богоизбранными» оказались встающие с печи Илья Муромец и Емеля; говоря современным языком – инвалиды, люди с ограниченными возможностями. Первый до 33 лет «без рук, без ног», а второй и вовсе дурачок. Но именно в них, а не в добрых молодцев, почему-то закачиваются, как в героев «Матрицы», новые программы.

В мировой культуре, начиная с легенд и мифов, инвалид – зависимая фигура второго плана, оттеняющая либо благородство, либо безнравственность главного героя. А русская сказка почему-то не только исцеляет их, но делает всемогущими; хотя в рамках очищения американского генофонда Емеля с Ильёй Муромцем немедленно попали бы под программу стерилизации и запрета на брак, а их жён наказали бы тремя годами тюрьмы.

Алиса не зря говорила, что на другой стороне земли живут антиподы, которые ходят вниз головой. Ведь американская модель красит краской «богоизбранности» всё поголовье головорезов и их потомков, а российская выбирает для этого инвалидов-бессребреников, один из которых добр к странникам, а второй – к волшебной щуке. Дверь в «богоизбранность» нашим героям открывают их душевные качества, а американским «богоизбранникам» – присвоение чужой земли и уничтожение её жителей.

Не зря ведь исторически сложилось, что американцы ментально «близоруки» – видят только у себя под носом, а россияне ментально «дальнозорки» – таращатся вдаль, не глядя под ноги. Америке плевать, что думает о ней весь мир, а Россия всё время вглядывается и вслушивается в его оценку, кается и стряхивает крошки с мундира даже в тех местах, где уже ни крошек, ни мундира.

Пережив эпоху «коммунизмизбранности», многие россияне наработали классический комплекс второсортности. И считают, что родились в худшей стране, с худшей властью, худшими законами, худшей медициной, худшей наукой, худшим образованием, худшими куклами, велосипедами, духами, конфетами, мороженным… При этом не важно, живёт человек в особняке, какому позавидует западный богач или снимает жалкий угол, какому позавидует западный бедняк.

Комплекс второсортности иррационален и не коррелирует с качеством жизни, а ощущение обделённости и детской убежденности возникли исключительно из сочетания железного занавеса и необъятности наших просторов. Поди доберись до Запада, чтобы разглядеть его реальным, а не фотошопным.

Попробуй объехать Россию, чтобы не воспринимать её антифотошопной. Ведь только 11 % россиян, живущих по эту сторону Уральского хребта, побывали с той его стороны, и наоборот. Для восхищения собственной страной у населения просто «нет материала», как и для понимания того, что снег от порога до кромки леса вовсе не символ депрессивности; так же как пальмы от порога до кромки моря ни разу не эквивалент счастья.