через четверть часа вошел к себе в секретариат. Ещё минут через двадцать появилась и Женя. Она чмокнула Карпа в щёку, осмотрела его внимательно и озабоченно и осталась довольна.

— Ты как, готов откушать или мне подождать? — она вопросительно перевела глаза с начальника на помощников, которые профессионально заулыбались, демонстрируя готовность номер один.

— Вне всякого сомнения, если только Тоня и Дима — это были его два секретаря — получили нужный сигнал, — ответил он.

— Карп Валерианович, садитесь, пожалуйста за «гостевой», официант уже всё доставил. Я ему скажу, чтобы подавал, — отозвался Дима, после чего Карп и Женя вошли в кабинет, расположились там и немедленно заговорили о своём, пока безшумный вышколенный молодой человек колдовал с тарелками, тарелочками, судками и салфетками.

— У меня для тебя хорошие новости, — сказала Женя. — Резюме из больницы переслали мне, как ты просил. И вот что я тебе скажу. Ни одно опасение не подтвердилось — сердце в порядке, внутренние органы, давление и прочие…

— Детали механизма? — усмехнулся Кубанский.

— Постой, подробности тебе доложит доктор. Ты сбросил киллограмм пять на почве переживаний, что ещё лучше. Словом, я хочу сказать, ты совершенно здоров, моя рыбка!

— Ты хочешь сказать! Ну например, что я симулянт, и в больнице лежал, чтобы устроить себе выходные?

— Отличная мысль, а кроме того, получить деньги за бюллетень!

Они посмеялись, Женя подняла глаза на официанта, и он послушно изчез. Тогда она подошла поближе и села на ручку кресла Карпа.

— Подожди веселиться. У тебя был менингит — совсем не смешно. Они сначала не поняли, а потом оказалось — это вирусная форма. Очень неприятно, но не опасно. Действительно опасно подхватить бактериальную.

— Бог ты мой, менингит! Я всегда считал, что здоров, как бык, только толстый стал, к сожалению. Ладно, хватит о хворобах. Как у нас дела?

— Очень прилично. Мы потеряли немного на чугуне, но выиграли на высоколегированных сталях. И вот ещё — предложения по долларовым активам и нашим вкладам в евро ты получишь сегодня после обеда. С капитализацией у нас тоже, я считаю, нет проблем. Но стратрегию на ближайшие время надо скорректировать, учитывая валютные тенденции и международные нефтяные игры. Это мы с тобой отдельно на финсовете обговорим. А что в Литве?

— Не считая мелочей, я доволен. Нет ничего такого, что я хотел бы тебе конфиденциально сказать о делах. В одинадцать соберёмся в узком кругу — я, ты, первые заместители, ответственные по филиалам и отделу продаж, и ты всё услышишь подробно. А сейчас…

— Да, я тебе скажу в двух словах. Сима совершенно не при чём. Лопатин написал подробный и обстоятельный отчёт. Определённые люди почуяли жирный куш и организовали систему «заказ — грабёж». А наша девочка просто изучала мемуары и документы о Королеве и писала, что бы мы хотели иметь, если достанут. Потом она, по согласованию с тобой, за это дело платила, и все. Но видишь ли…

В дверь постучали. Одновременно раздался мелодичный бой часов, что стояли в высоком, армированном бронзой хрустальном футляре в углу апендикса, где сидели Карп с верным «АХ»-ом.

Это был «малый кабинет» шефа, где он любил работать. Внутренние совещания тоже проходили тут, а для торжественных случаев имелся другой. Тот — с представительским дизайном в просторном помещении, увенчанном высоким стеклянным куполом, был отделан мрамором и панелями из карпатского тиса. Для заседаний в нем имелся громоздкий овальный стол. В малом же стол стоял старомодный без фокусов и новаций, удобный и приспособленный для человека, привыкшего не только тяпать по компьюторным клавишам, но и писать.

— Слушай, время летит. Что, уже и контора запыхтела? Я своих сегодня вызвала пораньше, они мне были нужны, и думала, что у нас ещё полно времени. Часы роскошные, я их не видела, и играют, словно колокольчики фей, — подняла брови Женя и повернулась к дверям.

— Нет, Жень, только полдевятого. Эти часы — подарок датчан, а играют они «Гермеса», так они специально настроены. Мне нравится, а тебе?

«Гермесом» в Мосстали называли время, когда шефу доставлялась утренняя корреспонденция, требовавшая его внимания и визы. В комнату вошёл секретарь с папкой, полной разных конвертов.

— Карп Валерианович, начать распечатывать или Вы хотите сначала посмотреть, что к чему и мне прочитать вслух? Я отобрал самое неотложное.

— Спасибо, Дима, нет. Положите пока на стол. Я Вас вызову, когда мы закончим с Евгенией Семёновной

Секретарь сделал несколько шагов вглубь комнаты и подошёл к столу, который с позиции завтракающего начальства виден не был. Дима хотел было опустить свою папку и выйти, как вдруг его лицо приняло изумлённое выражение, и он что-то пробормотал. Карп и Женя занятые разговором не обращали на него внимания, и тогда он повысил голос.

— Шеф, извините пожалуйста, что я Вас прерываю, тут лежит письмо… м-м-м… это Вы положили? Я просто его тут не видел, стол был совершенно пустой. И я знаю определённо — оно не проходило через детектор Лопатина.

В «Мосстали» было установлено непререкаемое правило после историй с отравлениями и взрывами, заботливо организованными в форме почтовых отправлений, что дирекция и в особенности Карп ничего без проверки не открывает. Но удивлённый не меньше Димы начальник, вообще не заходивший в эту часть кабинета, распорядился голосом, не оставляющим места для возражений.

— Что такое? Покажите!

Он увидел конверт из красной бумаги, явно сработанный вручную. На нём чёрным фломастером неуверенной рукой крупными буквами было выведено: «Лично в руки. Карп Кубанский — Стальная акула! Ты на крючке».

Карп протянул руку, чтобы его вскрыть, но Дима в ужасе воспротивился.

— Что вы, это же явная угроза! Сейчас вызовем СБ, и пусть они…

Но тут возразила Женя.

— Какой-нибудь розыгрыш, — спокойно сказала она. — И смотри, почерк детский, и стиль дурацкий. Ну кто в самом деле из чужих может сюда войти? Не мы же с тобой, Дим, эту штуку положили на стол?

И не успели мужчины что-либо возразить, как она разрезала конверт специальным шведским ножом. Ничего не произошло — внутри не было коварного ядовитого порошка, не было ни огня — ни дыма, но листок бумаги выплыл на столешницу и лёг между тарелок и чашек.

— Мы взяли твою девчонку. Плати три миллиона зелёных, где и когда мы скажем, или заказывай для неё гроб. Жди звонка! Рыбаки, — с бледным от гнева лицом прочитал Карп.

«Всё происходившее напоминало дурной сон.» — Он спрашивал себя, — «да полно, с ним ли эти криминальные игры происходят?» Скрипел зубами и отвечал, «а почему нет? С другими-то происходят. Ему, наверно, до сих