и тогда, когда я был здесь с Марикой. Я иду по каменной дорожке, ощущая какое-то смутное оцепенение при взгляде на кустарники и цветы, и думаю, смогу ли я когда-нибудь получить ту же радость от пребывания здесь, что и раньше. Смогу ли я когда-нибудь почувствовать то же самое, да и нужно ли это вообще.

Она не может простить меня, и я не уверен, что когда-нибудь смогу простить себя.

Я настолько погружаюсь в свои мысли, что почти не слышу шагов, спускающихся по тропинке. А когда слышу, то сначала не придаю этому значения, полагая, что это кто-то из моей охраны пришел сообщить мне что-то, что, по их мнению, я должен знать. Но шаги, как я понимаю, недостаточно тяжелые. Они легкие, мелкие, и я пытаюсь понять, должен ли был сегодня прийти работник домоуправления.

Вряд ли.

Медленно оборачиваюсь. И когда я вижу фигуру, идущую ко мне, я чувствую уверенность, что, должно быть, сплю.

Я вижу знакомую стройную фигуру, длинные светлые волосы, широко расставленные голубые глаза, нежное лицо, которое я помню, как ощущалось в моих руках, и каждая частичка меня болит от внезапной, болезненной потребности, которая проносится через меня так быстро, что перехватывает дыхание.

Я уверен, что мне все привиделось. Я окончательно сошел с ума, думаю я, наблюдая за тем, как Марика идет ко мне, ее шаги немного нерешительны, губы нервно поджаты. Я застыл на месте, размышляя, не снится ли мне все это на самом деле, не проснусь ли я, если пошевелюсь, если так, то я буду стоять здесь вечно.

— Тео. — Она шепчет мое имя, подходя ближе, останавливаясь на расстоянии вытянутой руки от меня, и я смотрю на нее, все еще не веря тому, что предстает перед моими глазами. Я опускаю взгляд на ее левую руку, замечая отсутствие кольца, и чувствую внезапную, глубокую уверенность в том, что это не сон. Это реальность, и она здесь не по какой-то веской причине.

— Ты пришла, чтобы лично передать документы о разводе? — Мой голос пересох, застрял в горле, и Марика бросает на меня грустный взгляд.

— Нет, — тихо говорит она. — Я еще не подписала их.

Я резко смотрю на нее, и меня охватывает смятение.

— Ты их не получила? Я сказал своему адвокату перед отъездом…

— Я получила. — Ее голос все еще мягкий, и я хочу слушать его вечно. — Твой адвокат предал их. Они в кабинете Николая… ну, в кабинете нашего отца, который раньше был…, — ее голос прерывается, и она тяжело сглатывает. — Тео…

— Марика…

— Позволь мне сказать то, ради чего я сюда пришла, — шепчет она, слова так и норовят сорваться с языка. — В конце концов, я проделала весь путь сюда. — На ее лице появляется грустная улыбка, и она медленно переводит дыхание, глядя на меня с выражением, которое я не могу полностью прочитать.

— Хорошо, — пробормотал я. Если она проделала весь этот путь, чтобы снять с себя ответственность, я более чем в долгу перед ней. Я не скажу ни слова, пока она не закончит то, что хочет мне сказать, независимо от того, что это будет и сколько времени это займет.

— Я понимаю, — тихо говорит она, ее горло дергается, когда она снова сглатывает, ее взгляд прикован к моему. — Я понимаю, почему ты все это сделал. Это… это трудно простить, и мне трудно не злиться, не грустить и не страдать по очереди из-за этого. Трудно не запутаться в том, что я чувствую из-за этого. Мне все еще есть над чем работать и в чем разбираться. Но я понимаю. И я не отрицаю, что сыграла во всем этом определенную роль, не то, чтобы это была моя вина, потому что это не так. Но были вещи, которые я сделала неправильно. И ты…

Она медленно вздохнула, сцепив руки перед собой.

— Ты хотел простить меня за все это. Я чувствовала это, когда ты держал меня в том подвале, ты не хотел меня отпускать. Ты бы отвез меня домой, если бы я попросила, и ты бы простил мне все или, по крайней мере, попытался бы. Я права, не так ли?

На ее лице снова появляется маленькая грустная улыбка, и я медленно киваю.

— Ты права.

— Я так и думала. — Она делает глубокий вдох. — Я не принимала это решение легкомысленно. Я говорила с Лилианой и Николаем, думала, плакала, пыталась представить свою жизнь без тебя. Это было нелегко. А потом я попыталась представить ту, о которой мы говорили, когда были здесь вместе, до…

Марика ненадолго закрывает глаза, впиваясь зубами в нижнюю губу.

— Я представила себе это, и это было легко, — шепчет она, снова открывая глаза. — Я узнала номер Финна, позвонила ему и спросила, где я могу тебя найти. Он сказал, что ты здесь. Поэтому я взяла самолет Николая и…, — она тихонько смеется, потянувшись в карман джинсов. — Мне потребуется время, чтобы простить все это, Тео, и я пойму, если тебе тоже потребуется время. Нам придется восстанавливать доверие друг к другу, и это не всегда будет легко. Но наш брак никогда не был таким, так или иначе, и я думаю… — она колеблется. Я не могу остановить внезапный взлет своего сердца, надежду, что она собирается закончить словами, которые я надеюсь услышать.

— Я думаю, мы можем попробовать вместе, — тихо говорит она и протягивает руку ладонью вверх.

Кольцо, которое я ей подарил, лежит на ней, изумруд сверкает в солнечном свете, и глаза Марики тоже сверкают, когда она смотрит на меня, выражение ее лица такое мягкое и открытое, что у меня сердце разрывается при виде этого.

— Спроси меня еще раз, — шепчет она.

Как будто тучи расступаются и выглядывает солнце, когда я слышу ее слова. Я смотрю на нее, на мгновение испугавшись, что мне действительно снится сон, но это реальность. Передо мной стоит Марика и предлагает мне второй шанс.

Я был бы глупцом, если бы отказался от него.

— Я не заслуживаю второго шанса, — тихо говорю я ей, потянувшись за кольцом. Я опускаюсь перед ней на одно колено, зажав кольцо в пальцах, и смотрю на