женщину, которая однажды согласилась стать моей женой и которую я хочу снова попросить стать ею, больше, чем когда-либо хотел чего-либо на свете. — Если бы ты попросила меня о чем-нибудь, Марика, я бы сделал это. Я бы от всего отказался, отказался от всего, ради чего работал всю жизнь, изменил бы все, о чем бы ты меня ни попросила. Я бы сделал все, что угодно, ради твоего прощения. Я никогда не буду его заслуживать. Но если ты согласишься стать моей женой…

Я делаю глубокий вдох, сердце бешено колотится в груди, когда я смотрю на нее.

— Я люблю тебя, Марика. И всю свою жизнь я буду стараться быть достойным твоей ответной любви.

Она кивает, ее глаза наполняются слезами.

— Я буду всю жизнь стараться делать то же самое, — мягко говорит она, протягивая руку. — Мы разберемся в этом вместе, Тео.

Я тянусь к ее руке, моя кожа трепещет от ее прикосновения, я снова ощущаю мягкое тепло, когда во второй раз надеваю кольцо на ее руку. Оно сверкает на ее пальце, словно так и должно было быть, и она снова лезет в карман. Она протягивает мне обручальное кольцо, когда я встаю, и я тоже надеваю его ей на палец, золото переливается на солнце.

— Ты все еще носишь свое. — Она протягивает мне левую руку. — Я думала, ты его снял.

— Если бы ты подписала бумаги, я бы снял. Но я думаю, что какая-то часть меня все еще надеялась… — Я делаю шаг ближе к ней, мое сердце бьется о стенки моей груди, когда я смотрю вниз на женщину, которую я хочу и люблю больше, чем когда-либо мог себе представить, и я чувствую, как глубокая, ноющая потребность распространяется через меня.

Я протягиваю руку, пальцы касаются ее щеки, подхожу еще ближе и чувствую, как она дрожит, как закрываются ее глаза.

Другая рука ложится на ее талию, притягивая ее к себе, и я чувствую, как она извивается в такт моим прикосновениям.

— Можно я тебя поцелую? — Мягко спрашиваю я, и она вдыхает, ее глаза открываются, широко раскрываются и светятся, когда она смотрит в мои.

— Да, — просто говорит она, и я не теряю ни секунды.

Я никогда не думал, что у меня будет шанс поцеловать ее снова. Я прижимаюсь губами к ее губам, мягко и медленно, смакуя каждое ощущение, каждое прикосновение ее рта к моему, сладкий жар ее языка в моем рту, то, как мое тело возбуждается в ответ на ее, и то, как я чувствую, что она делает то же самое. Ее руки прижимаются к моей груди, пальцы впиваются в мою рубашку, притягивая меня ближе, и я знаю, что она чувствует биение моего сердца под своими пальцами.

— Я хочу взять тебя прямо здесь, — прошептал я ей в губы. — Но я хочу, чтобы ты лежала в нормальной постели. В нашей постели.

Она кивает, ее губы не отрываются от моих, и я запускаю руки в ее волосы, глубоко целуя ее, когда она выгибается ко мне.

Не знаю, как мы добираемся до спальни. Всю дорогу мы касаемся друг друга руками и губами, срывая с себя одежду, оставляя за собой след, останавливаясь в каждой комнате, чтобы целоваться у стен и мебели, на лестнице, вплоть до двойных дверей, ведущих в спальню. На Марике только кремового цвета кружевной бюстгалтер и трусики, я в нижнем белье, и я протискиваюсь в двери, поднимаю ее, когда мы доходим до кровати, и опускаюсь на нее.

Я хочу быть внутри нее больше, чем дышать, но заставляю себя ждать. Я прикасаюсь к ней медленно, заменяя все прежние грубые прикосновения нежными кончиками пальцев и медленными поцелуями, пока Марика не начинает выгибаться и умолять меня. Я прошу ее сказать мне «да» снова и снова, я тяну свой рот вниз по ее телу, раздвигаю ее ноги и спускаю трусики вниз по бедрам, прижимаясь ртом к теплой влаге, пока она не задыхается и не извивается подо мной, выгибаясь бедрами вверх, а ее пальцы запутываются в моих волосах, и я пожираю ее. Я хочу, чтобы ее сладкий вкус навсегда остался у меня во рту, и я скольжу языком по ней, облизывая, посасывая и пробуя на вкус каждый сантиметр ее сладкой киски, пока она не вскрикивает, ее бедра дрожат, когда она сильно кончает на мой язык. Только после этого, когда она кончила, я скольжу вверх по ее телу и нежно провожу большим пальцем по ее скуле, нависая над ней и направляя свой член между ее бедер.

— Скажи мне, что ты хочешь этого, — нежно пробормотал я. — Скажи, что хочешь, чтобы я был внутри тебя, что хочешь моей спермы, что хочешь всего меня. Я хочу всю тебя, Марика. Навсегда.

— Я хочу тебя, — шепчет она, задыхаясь, выгибаясь вверх, ее ноги обхватывают мои бедра, чтобы притянуть меня ближе, чтобы втянуть меня в себя. — Я хочу, чтобы ты был внутри меня, я хочу всего. — Она проводит пальцами по моей груди. — Этому ничто не мешает…, — она делает вдох, глядя мне в глаза. — Я хочу, чтобы ты вошел в меня, Тео. И когда ты это сделаешь, возможно, это станет началом нашей семьи. Я… я больше не принимаю таблетки. Я клянусь.

Ее голос мягкий, искренний, и я верю ей. Меня охватывает внезапное, болезненное желание, и я подаюсь вперед, когда ее ноги притягивают меня к себе, вжимаясь в нее, когда я чувствую сладкую бархатную хватку ее киски вокруг моей длины, влажной, горячей и тугой, и я стону, прижимаясь лбом к ее лбу, когда я погружаюсь в нее с удовольствием, которое почти слишком велико, почти невыносимо.

— Я люблю тебя, — шепчу я, погружаясь в нее еще глубже, мои пальцы перебирают ее волосы, наклоняя ее подбородок вверх, и я снова целую ее, застонав от удовольствия, когда чувствую, как она сжимается вокруг меня, когда чувствую гул ее мягкого стона у себя во рту. — Я люблю тебя…

— Я люблю тебя. — Она обхватывает меня за шею, прижимаясь ко мне, ее груди касаются моей груди. — Я люблю тебя, и я люблю это место, и я… — Она задыхается, когда я снова вхожу в нее, так глубоко,