которой он сможет создать крепкую семью.

– Ты ведь хочешь, чтобы я была рядом с тобой?

Сигизмунда этот вопрос поставил в тупик. Из-за своей долготы, остроты и неразрешимости. Но в тоже время он ощутил что-то склизкое и холодное, словно в его грудь вложили кусок льда. Он ясно ощутил тень страха, подавленная и вытесненная к краю души боль.

«Что это может быть?» – спросил себя Сигизмунд, капнув глубже. – «Не потому ли я страшусь чувств, оттого, что не желаю более их в своей жизни? Один раз испытав боль потери, хочу ли я её понести или стать для кого-то её причиной? Она ведь – бессмертное существо… не закончится ли для неё самой всё это жуткими страданиями?»

– Что ты сам хочешь? – бережно спросила Кайль. – Не что должен Церкви, прошлой семье или кому-то ещё. А что желаешь всей душой, всем сердцем?

– Не знаю, – тяжко выдохнул Сигизмунд. – Поверь я хотел бы и с тобой, но чувство…

– Боли. Ты боишься боли от потери?

– Ты… весьма… проницательна. Но подумай, ты сама готова к ней? Ведь я – тленен, ты – бессмертна. Не станет ли для тебя это… я не хочу быть для тебя причиной страданий. Не проклянешь ли ты тот миг, когда меня встретила?

– Хоть пара мгновений своей жизни, но я хочу быть с тобой. Клянусь, это будут лучшие моменты моей многотысячелетней жизни.

«Пора отпускать старое», – внезапно появилась мысль, она тут же была взята в центр внимания, за неё Гросс зацепился, как за соломинку, которая вытащит его из моря клятв, которые исполнены, но всё ещё держат, не подпуская к тому, обо что он раньше обжёгся. Но эта защита более не нужна, ибо он чувствует, что впереди его ждёт не сад страданий, а долгожданное утешение. Ему больше не придётся врываться в сонмы еретиков и отступников, обрушивая праведный гнев и пытаясь забыться в деле искоренения зла. Покой рядом.

– Одно могу сказать – я с тобой хоть в царство «высших». Если вернусь, если выживу – Сигизмунд ощутил, как ком противоречий, мысль, что он не должен этого делать подкатила к горлу и сжала его. – То обещаю тебе, я поговорю с Первосвященником, чтобы он освободил меня от клятв, которые я давал, когда брал инквизиторскую печать. И тогда… я смогу быть с тобой.

– Тогда я сделаю так, чтобы на тебе не было ни одной царапины.

Глава 18. Последний оплот «Железной короны»

Спустя неделю. Тёмная долина.

Разрушение и запустение стали извечным символом этого края, ибо Тёмный лес и север Солнечного берега на долгие годы были оставлены страной. Свет закона и справедливости сюда не проникал, рука власти не наводила порядок. Витающее над ним ореолом уныние и серость сдавили атмосферу каменной тяжестью. Это чувствуется в пожухшей траве, в скрюченных деревьях, поражённых какой-то болезнью. Везде и всюду разруха – заброшенные шахты, незасеянные поля, поросшие сорняком и поселения, обращённые в руины. Но всему этому наступает конец, ибо идут воины нового порядка.

Сквозь ряды изогнутых деревьев тёмного леса выступают солдаты. Их доспехи не отражают отблесков небесного светила, ибо в этих краях лучи солнца не пробиваются из-за толстой пелены облаков, что монолитом висит над головами. Но им и не нужно солнца, ибо оно уже висит на их знамёнах – лиловые стяги, с золотым орлом у которого на груди звезда о шестнадцати стрел, развиваются над головами наступающих. Линия, облачённая в чешуйчатые доспехи, защищённая массивными овальными щитами и ощетинившаяся копьями и мечами, неумолимо подходит к одной из заградительных крепостей, сохраняя боевые порядки и подобие строя. За ними просачиваются через стволы сухостоя и тонкие ряды легко одетых людей, чьим оружием стали луки и арбалеты. И ведёт всех воин, отличный белоснежным плюмажем на шлеме, чёрного цвета мускулатой и изображением златого орла на тёмно-фиолетовом щите.

Справа и слева от них идут солдаты, вооружённые иначе и по-другому, нежели эти солдаты. Виднеются отряды под знаменем чёрного креста на синем фоне, вооружившиеся топорами, длинными клинками и защитившиеся кольчугами да круглыми щитами. Так же виднеются и воители, чьей бронёй стали плотные анатомические доспехи из стали, крупные шлема, а идут они под стягом золотого ока, стилизованного под солнце на багровом полотнище.

– Господин военный префект, – раздалось воззвание от воина, чьей отличительной чертой стал плюмаж красного цвета и особый доспех в виде литого нагрудника. – Наши союзники сообщили, что совершили перестроение войск. На юге выстраиваются подразделения Королевства Солнечный берег и Святого ордена. По три сотни от тех и других.

– Хорошо, трибун Ксафен. Прикажите союзным войскам удерживать фланг и ждать сигнала.

– А что делать с северной частью? Наши «эксплутаторис» обнаружили странное сооружение на севере. Вроде культовое место.

Жак Даль’Аглен обратил лицо, обрамлённое нащечниками шлема на высокого парня, осмотрев его тяжёлым взглядом. Это Ксафен, выходец из Нерима, бывший наёмник, а ныне полководец на службе Эндеральского союза, которого позвал Велисарий, чтобы восполнить утрату командиров, но он пока не опытен в ремесле стратегического командования.

– Пошли их на зачистку старой часовни вместе с отрядом Маркизата, – Жак указал на север, где за низким забором устроилось серокаменное здание, представленное двумя этажами вытянутой вверх формы и узкой колокольни.

– Да, господин префект, – отдав поклон, сказал Ксафен и удалился.

Велисарий посмотрел вперёд где на востоке возвышаются рушенные стены, сотворённые из камня, вперемешку с деревом. Архитектурные таланты арпов оставляли желать лучшего. И иронии добавляет то, что это – последняя преграда перед столицей мятежного Королевства – это наспех возведённая крепость, которая должна задержать эндеральцев перед монастырём Вестгард.

Жак задумался, обратился к галереи памяти, высматривая там причины того, что он здесь делает. Командир Первой сводной армии стал предводителем ударного отряда, который должен прорвать оборону. Он не избирал себе судьбы, став лейтенантом, когда окончил военную схолу при Храме солнца далёкие года назад. Теперь же он ведёт войска Союза в последний бой, финальное сражение этой войны. Несомненно, в его глазах читается усталость, но Велисарий обещал, что это станет завершением его военной карьеры.

Префект вытряхнул из головы все воспоминания, когда увидел врага. Он втянул тяжёлый прохладный воздух, ощутив, как его сердце стало биться чаще. По тёмно-зелёной пожухшей траве они подходят к «разрушенному» форту, что развалился на дороге и зажат между лесами и скалистым возвышением. Против них роем выступает страшный враг. Племена искусственно созданных арпов, жутких страшных скрюченных дикарских созданий с серой склизкой кожей – порождения извращения тёмных сил, не признающее ничего, кроме языка стали. Вглядевшись,