Ей следовало направиться в обратную сторону и поискать выход из города. Если бы все шло по плану, она успела бы нагнать беглецов и была бы уже на полпути к Шиньюнским горам. Но конечно, большого везения ждать не стоило. Неудача — после того, как она подобралась так близко, — причиняла Сали почти физическую боль.

Близился рассвет, когда она миновала окружавшую квартал стену, отыскав небольшую брешь между патрулями. Это был бег наперегонки с восходящим солнцем. Ее пальцы как будто превратились в когти. Сали вспрыгнула на стену, перебралась на ту сторону, спустилась наземь и скрылась в темном углу. Она быстро прикинула, где находится, и направилась к гостинице в противоположном конце квартала. Ранним утром было достаточно сумрака, но тени быстро таяли.

Сали уже собиралась свернуть на главную улицу, когда ей пришлось быстро нырнуть в укрытие. Повсюду маячили остроконечные шляпы. Стражники вышибали двери и вытаскивали людей из домов. Большая группа катуанцев уже была окружена и стояла на коленях на мостовой. Сали прикусила губу. Она ничего не могла сделать, а пожелание смерти еще никому не приносило пользы.

Сали отступила глубже в переулок; пригнувшись, она миновала небольшой палаточный городок, свалку и ступила на узкую дорожку между двумя зданиями. Над головой, заслоняя небо, в несколько слоев тянулись матерчатые навесы. Сали быстро свернула на перекрестке, заметив компанию островерхих шляп, направляющуюся в противоположную сторону. Кто-то заорал — значит, они ее тоже заметили.

Она запетляла среди препятствий, перескакивая через обломки и мусор, потом пересекла небольшой мост и двинулась по улочке, которая шла вдоль сточной канавы.

— Держите ее! — закричали за спиной.

Сали снова повернула — и врезалась прямиком в еще одну кучку островерхих шляп. Обе стороны испугались. Преимущество было за тем, кто опомнится первым. Сали кулаком уложила наземь ближайшего стражника, а следующего сбросила в канаву. Дубинка отскочила от ее груди. Третьего противника она ударила древком копья в горло, заставив булькать и задыхаться, как рыба на суше.

Последний солдат — рослый, дюжий — обхватил Сали руками и швырнул об стену. К счастью, на ней был доспех, и ребра она не сломала. Они шумно и грубо боролись, ударяя друг друга об стены и деревянный забор. Противник дышал быстро и зло. Сали положила конец схватке, нанизав его на острый кол забора.

Она двинулась дальше. Крики тем временем слышались все ближе — вскоре они уже неслись со всех сторон. Сали остановилась в маленьком убогом дворике, зажатом меж четырех домов, и лихорадочно огляделась. Она влезла бы на крышу, но стены были гладкими, уцепиться не за что. Подъем собственными силами занял бы слишком много времени.

Это место казалось смутно знакомым. Сали заметила лимонное дерево, изнывающее в жалком садике. Ее взгляд упал на лестницу, ведущую вниз. Ну конечно!

Перепрыгнув через ограду, она негромко, но решительно застучала в дверь. Никто не отозвался, и она достала кинжал, чтобы вогнать его между дверью и косяком. Удар ногой наделал бы слишком много шума.

Сали уже собиралась взломать хлипкую дверь, когда она распахнулась. Кваза стоял на пороге, размахнувшись коротким копьем. Он опустил оружие и жестом велел Сали зайти.

— Сальминдэ, что ты здесь делаешь? Ты должна быть далеко отсюда вместе с беглецами!

— Кое-что произошло.

Или, точнее, не произошло.

— Непредвиденные обстоятельства. Я буду действовать иначе.

Как будто у нее был какой-то замысел!

— Можешь меня спрятать?

Хранитель Бросков Гадюки ответил:

— Конечно.

Она шагнула за порог, и он задвинул щеколду. Сали достала кинжал и пригнулась, стоя у двери. Кваза встал с другой стороны. Они ждали. Тишину нарушили сначала крики и шаги, потом раздался стук. Стучавший подождал и ушел. Постепенно вновь воцарилось обычное утреннее спокойствие.

Кваза выглянул в щелку.

— Никого.

Он прислонил копье к стене и посмотрел на Сали.

— Я вижу, ты взялась за старые привычки — где-то бродишь по ночам. Я всегда тебе говорил, что в темноте ничего хорошего не бывает. — Он указал на кухонную плиту. — Хочешь чаю?

Наконец Сали дала себе волю. Она негромко рассмеялась и ощутила неподдельное облегчение.

— Это было бы прекрасно, названый дядюшка.

Измученная, она уселась на служивший стулом пень, пока Кваза суетился вокруг, надев рваный холщовый фартук. На минуту она снова стала девочкой, сидевшей у родного очага и слушавшей, как Кваза повествует о тех необыкновенных днях, когда он готовил на походном костре во время очередного набега. Кваза некогда превосходно владел копьем; вероятно, он и теперь еще мог помериться силами с лучшими бойцами Катуа.

Сали стало стыдно, что после приезда она слишком редко его видела. Время шло так быстро. Многое нужно было сделать; занятая подготовкой побега и убийством мальчишки, она совсем забыла о старом друге.

— Кваза, прости, что не навестила тебя раньше.

— Пустяки, Сальминдэ, — опекун улыбнулся. — Ты была по горло занята. Другого я и не ожидал от дочери моей названой сестры Милиэны.

Сали нахмурилась:

— Ты знал о побеге? Ты тоже состоял в подполье?

— Кто в нем только не состоял… — Кваза расплылся в широкой беззубой улыбке. — Я вошел в него одним из первых, когда узнал, кто нас возглавит.

— Не я была вожаком, — возразила Сали. — Не знаю, кто пустил этот слух.

— Ну, никто и не утверждал, что ты вожак. Говорили, что все это начал какой-то мальчишка-жестянщик. — Кваза достал треснутый глиняный чайник и две чашки. — Но Незра знает своих героев. Мы все полагали — все знали, — что, раз уж ты присоединилась к заговорщикам, ты станешь голосом своего народа.

Сали покраснела и посмотрела по сторонам.

— Я должна кое в чем признаться.

— Ты можешь говорить со мной откровенно, Сальминдэ.

— Это все ложь. Говорят, я явилась, чтобы спасти свой народ. Но я просто разыскивала сестру. И даже не думала… — она обвела жестом убогий домишко, — о страданиях, которые терпели мои соплеменники. Это Мали убедила меня помочь людям. Я опозорена.

— Я знал, зачем ты приехала, дитя, и все знали. Твоя семья всегда была честолюбива, высокомерна, даже спесива, но не забывала о чести. В этом тебя никто не упрекнет. Важно лишь то, какой выбор ты сделала. Ты бы могла покинуть город вместе с Мали и вернуться в Травяное море. Никто не сказал бы о тебе худого слова. Но ты предпочла остаться и рискнуть.

— У меня закончились мешки… — проворчала Сали.

В глубине души она знала, что охотно бросила бы своих соплеменников на произвол судьбы, если бы Мали не сопротивлялась. К счастью, ее добрая заботливая сестренка оказалась еще и упрямой.