Вторая бригада Захинганского корпуса состояла из Якешинского, Хайларского и Восточно-Хинганского сводных волонтерских полков. Якешинский полк был укомплектован пятью сотнями (три якешинские, одна чжаромтинская, одна мяньдухэйская) и отдельной пехотной ротой. Командиром полка являлся приехавший в Маньчжоу-го еще во второй половине 1930-х гг. из Шанхая полковник В. Г. Казаков[658] (1941–1942), позднее — есаул Козулин (1943–1945). Личный состав полка насчитывал до 600 человек [Там же, д. 36 697, л. 19–25]. Восточно-Хинганский полк состоял из двух пехотных батальонов (в составе чжаланьтуньской, бухэдинской, баримской и других рот) и двух сводных сотен. Штаб располагался на ст. Бухэду. Командовал полком войсковой старшина Ф. Д. Толкачев (1941–1943), позднее полковник М. Я. Новиков (1943–1944) и есаул С. В. Коренев (1944–1945), начальник штаба — капитан С. Е. Уразов. Численность полка составляла 350 человек [Там же, д. 40 150, л. 134; д. 32 836, л. 23, 24]. Хайларский полк был составлен из двух батальонов, общей численностью до 400 человек. Возглавлял его начальник военного отдела Захинганского БРЭМ, полковник П. М. Портнягин, начальником штаба полка являлся войсковой старшина А. Н. Зимин [Там же. д. 36 910, л. 35; д. 37 097, л. 20, 21].

Военная подготовка личного состава волонтерских подразделений проходила на военно-учебных сборах, длившихся от двух недель до месяца. В 1941–1942 гг. такие сборы проводились дважды в год, в 1943–1944 — один раз. Инструкторами на сборах являлись офицеры и унтер-офицеры русских воинских отрядов. Участники сборов отрабатывали методы ведения партизанской войны, изучали административное и политическое устройство СССР и т. п. Русские сотрудники ЯВМ читали ополченцам лекции на политические темы [Там же, д. 33 730, л. 15; ГАПК, ф. 1588, д. ПУ-6602, т. 3, л. 254–256]. Вместе с тем, Захинганский корпус не являлся в полном смысле боевой единицей. Подразделения корпуса не проходили регулярного обучения и не имели никакого вооружения, за исключением небольшого количества учебных винтовок и собственных шашек у некоторых казаков. Согласно воспоминаниям В. В. Перминов, чье детство прошло в Хайларе, по улицам города «маршировало это воинство в лампасах с … деревянными винтовками, распевая „Зореньку алую“» [Перминов, 2011, с. 20]. Во время учебных стрельб все стреляные гильзы подлежали строгому учету и сдавались командирам подразделений. Другой бывший эмигрант, В. Санников, проживавший в начале 1940-х гг. на территории концессии Чол, в своих мемуарах отмечал, что молодые ребята, волонтеры Чольского батальона, «смотрели на эти занятия как на спортивные упражнения; это было развлечением в однообразной таежной обстановке» [Санников, 1990, с. 88]. Казаки старшего возраста к военной подготовке, организованной японцами, относились с недовольством, поскольку она отрывала от многочисленных хозяйственных дел. Собрать казаков-ополченцев на военные занятия было непросто. В связи с этим, например, военные сборы Ополченческого полка Отдельной Захинганской казачьей бригады за весь период войны были проведены только один раз — в ноябре 1944 г. [ГААОСО, ф. Р-1, оп. 2, д. 37 056, л. 15].

Как показывает официальная русскоязычная пресса Маньчжоу-го, японские чины из военной миссии совместно с руководством БРЭМ и ДВСК в лице генерала Бакшеева на протяжении 1941–1942 гг. осуществляли регулярные объезды казачьих поселков, сопровождавшиеся смотрами «боевой» выучки казачьих подразделений. Руководители Казачьего союза активно пропагандировали культивирование воинского духа среди юного казачества, обращаясь к традициям казачьих войск дореволюционной России [Харбинское время, 1942].

Наряду с ополченческо-волонтерскими формированиями в октябре 1941 г. было создано регулярное военизированное подразделение из казаков, размещавшееся в Хайларе. Подразделение первоначально именовалось Хайларский конный полицейский отряд или неофициально по имени возглавившего его есаула И. А. Пешкова — «отряд Пешкова». До реорганизации Хайларского отряда весной 1942 г. все его командование состояло из русских. Заместителем Пешкова в первые месяцы существования отряда являлся его бывший сослуживец по 1-му Забайкальскому полку, сотник (в 1922 г. — хорунжий) А. И. Савватеев. Весной 1942 г. в связи с болезнью Савватеев был освобожден от занимаемой должности и в дальнейшем получил назначение помощником начальника Хайларской разведывательно-диверсионной школы. После ухода Савватеева новым заместителем Пешкова стал есаул И. И. Зыков, его соратник по партизанской работе в Трехречье, отношения с которым у Пешкова были далеко не лучшими. В качестве взводных командиров в звании подпоручиков (хорунжих) в отряд были назначены подхорунжий К. А. Вологдин, бывший старший урядник 1-го Атаманского полка в войсках атамана Семенова, служивший в железнодорожной полиции на ст. Цаган и возглавлявший местную казачью учебную команду [ГААОСО, ф. Р-1, оп. 2, д. 40 406, л. 15–19], и поручик В. Н. Потапов, окончивший Шаньдунский офицерский инструкторский отряд (1927) и служивший вместе с Пешковым в личном конвое генерала Чжан Цзунчана, а позднее — в русской пограничной страже Южно-Аргуньской провинции [Там же, д. 32 506, л. 14–16; ГАРФ, ф. Р-7047, оп. 1, д. 1, л. 37]. Еще два представителя комсостава отряда, вахмистры Г. Н. Чипизубов (член РФС) и Н. Н. Бородин, являлись выпускниками школы агитаторов и пропагандистов 4-го отдела харбинской ЯВМ, бывшими военнослужащими первого набора отряда Асано [ГААОСО, ф. Р-1, оп. 2, д. 31 920, л. 79].

Первоначально численность отряда Пешкова составляла сорок казаков, разбитых на два взвода. Срок обучения в отряде был определен в три месяца. Обмундированием служащих отряда в отличие от асановцев, носивших форму армии Маньчжурской империи, но с японскими знаками различия, была казачья форма с желтыми лампасами и желтым околышем фуражки [Перминов, 2011, с. 19]. На вооружении отряда имелись японские винтовки Арисака (позднее чешские карабины), «маузеры» — у офицеров, и клинки (японские кавалерийские сабли и казачьи шашки). Рядовой состав отряда набирался из русского населения западной линии СМЖД (от ст. Маньчжурия до ст. Чжаланьтунь) и Трехречья [ГААОСО, ф. Р-1, оп. 2, д. 40 406, л. 15–22; д. 32 506, л. 14–39].

Весной 1942 г. Хайларский отряд был реорганизован, для чего в Хайлар прибыла группа инструкторов из отряда Асано. В ходе реорганизации численный состав отряда увеличился до 80 человек, разбитых на два конных стрелковых взвода и команду связи. Улучшилось вооружение подразделений, получивших теперь пулеметы, гранатометы и автоматы. Срок службы отрядников увеличился до полугода, а с 1943-го — до года. Летом 1942 г. отряд Пешкова был переведен в специально подготовленный военный городок на окраине Хайлара [Смирнов С., 2015 г, с. 155, 156].

Для подготовки русских кадров разведчиков-диверсантов и пропагандистов осенью 1942 г. в Хайларе была создана секретная школа. Начальником школы являлся капитан Накамура, его русским помощником — сотник Савватеев. Срок обучения в школе (на казарменном положении) составлял три месяца, количество учащихся на курсе — 24 человека. Школа действовала до лета 1945 г. [Там же, с. 156, 157].

Обучение русской молодежи методам разведывательно-диверсионной и партизанской деятельности было организовано и в Сахаляне. Здесь в 1941 г. на базе учебной команды местного отделения РФС был создан учебный отряд численностью до 45 человек. Командовал отрядом надзиратель Сахалянской полиции Ю. Н. Милюков[659]. Первоначально сборы отряда проводили раз в месяц. Занятия