– Мне холодно, – заявила маленькая девочка.

– Мне тоже, – подхватила какая-то женщина.

– Раз так, попросите Брата Волка поделиться с вами своей одеждой, – сказала Лейкн. – Наша боль – это голодный волк. Так пошлем же его туда, где он сможет утолить свой голод.

Кроу понял, о чем его просят. Он поднял шкуру и накинул ее себе на плечи и на голову; теперь он мог смотреть сквозь глаза волка. Маленькая девочка подошла и прижалась к нему. Остальные последовали ее примеру. Все двенадцать жертв доктора Фоллера обнялись; волчья шкура как будто растянулась, укрыв их всех.

В таком окружении Кроу было тепло и уютно; обнимая этих людей, он, казалось, понимал, кем они могли бы стать в будущем, видел их возможности, сведенные на нет. Он растворялся в их среде, их плоть становилась его плотью, их мысли и ощущения вливались в него, словно расплавленный металл в форму отливки. Боль нарастала, переходя в жгучую агонию, которая выдавливала из Кроу остальные ощущения. В голове у него произошло что-то вроде короткого замыкания; боль накапливалась в теле, будто электрический заряд, готовый при первой же возможности вырваться наружу ослепительной искрой.

В Нидерхагене началась оттепель, и вонь из рва стала невыносимой. Целый час заключенные бросали поверх трупов дрова и другую древесину, а потом солдат стал лить в яму бензин. Он не смог смочить мертвые тела как следует и потому стал бросать туда консервные банки с горючим. В ров улетело пять таких банок, после чего один из заключенных выполнил самую опасную часть работы – швырнул внутрь горящее полено.

Снизу пошел дым – сначала белый, потом густой и черный. Макс из замка наблюдал за тем, как в холодное сумеречное небо поднимаются зловещие клубы. Пришло время для церемонии, и рыцари в замке готовились к ней.

Макс слышал, что Арно уже взяли. И это, наверное, даже к лучшему. В мире больше нет места таким, как он, и люди – все и каждый – в эти дни должны заботиться только о себе. Если бы он не информировал власти по поводу Арно и об их дружбе стало известно позднее, чем бы это обернулось для него – или для Герти? Герти! Его жена отсутствовала уже много дней, запершись в зале церемоний и занимаясь бог весть чем. Удивительное превращение, произошедшее с ней, больше не казалось Максу странным – впрочем, в его нынешнем состоянии странным не казалось почти ничто.

После встречи у рва с трупами его уверенность в себе сильно пошатнулась. Макс был убежден, что там его посетили какие-то галлюцинации, однако что говорил по этому поводу этот еврей Фрейд? «Сны – это королевская дорога в бессознательное». После беседы со странным свидетелем Иеговы Макс почувствовал себя ближе, чем когда-либо, к истинному пониманию собственной жизни. Он не смог бы сформулировать словами, в чем именно заключается эта истина, но ее присутствие было для него, словно опухоль в мозгу. И тем не менее Макс был по-своему счастлив. Он видел, как смирительное кресло из его каморки унесли в рыцарский зал. Обладает эта церемония волшебной силой или нет, он был убежден в одном: фон Кнобельсдорфа ожидает серьезное потрясение.

Герти проснулась, почувствовав холод и услышав шум моря. Она поднялась со своей койки и пошла по узкому проходу среди приборов и хитросплетения труб. У лестницы она посмотрела вверх и увидела звезды. Люк на командной рубке был открыт. Герти вскарабкалась наверх и огляделась по сторонам.

Берег, напротив которого находилась их подводная лодка, показался ей странным образом знакомым. Они плыли по глубокому фьорду с чистым и неподвижным воздухом. Была глубокая ночь, ярко светили звезды, и луна стояла высоко у нее над головой. Неподвижная поверхность воды идеально отражала небо, и Герти казалось, что они плывут по кружеву из звезд.

Герти заметила, что субмарина замедляет ход, и оглянулась. Позади из воды поднимались отвесные скалы, но впереди берега были более пологими, и она догадалась, что их лодка собирается причалить к узкому пляжу с серебристым песком.

Когда они остановились, Герти вышла на палубу, а оттуда спустилась по веревочной лестнице. Варрин следовал за ней. «Какая прекрасная страна!» – подумала Герти. Перед ней, сразу за пляжем, протянулся заросший вереском луг; крошечные цветочки на нем выглядели как маленькие звездочки на ночном небе. Чуть дальше лежала долина, одна сторона которой заросла густым хвойным лесом.

Герти и гигант-воин пошли вперед, не проронив ни слова. По лугу вилась тропинка, и им казалось совершенно естественным идти по ней. Герти погрузилась в себя, очарованная лунным светом, ароматом ночных цветов и размеренным ритмом собственных шагов.

Тропинка, уходившая вдаль от фьорда, огибала подножье горы и выводила на широкую равнину, заросшую травой. Сначала Герти и ее спутник заметили дым очага, а через некоторое время показалась и ферма, представлявшая собой приземистое строение с соломенной крышей. Рядом располагались хозяйственные постройки – амбар, пристройка с односкатной крышей, какие-то навесы для домашней скотины.

– Это мой дом, – тихо сказал Варрин.

Герти оглянулась на него и заметила в его глазах слезы.

Они ускорили шаг. Метрах в двухстах от фермы им на пути попался большой камень, осколок скалы высотой в человеческий рост. Герти подумала, что лежит он так, будто упал с большой высоты. На поверхности камня было что-то нацарапано – надпись на неизвестном ей языке.

Варрин прочел ее:

– «Ката установила этот камень в память о своем муже Варрине. Он пал в бою со змеем на службе своему господину».

Мужчина бегом бросился к своей ферме, теперь уже не сдерживая рыданий. Из-под навеса с рычаньем и громким лаем выскочила большая собака, похожая на эскимосскую лайку. Герти подумала, что этот пес сейчас разорвет их обоих, однако он, поравнявшись с Варрином, стал бегать вокруг него кругами, бешено завывая от возбуждения. Гигант развел руки в стороны, и пес прыгнул ему на грудь, стараясь лизнуть в лицо.

– Гамр, дурачок! – с нежностью сказал Варрин и наклонился, чтобы обнять животное.

А затем в дверях появилась женщина лет тридцати пяти, одетая в длинную клетчатую юбку. Увидев великана, она, не произнеся ни слова, с разбегу бросилась в его объятья. Потом женщина громко позвала детей, и те гурьбой выбежали из дома встречать своего отца.

Герти наблюдала за ними, понимая, что путешествие Варрина подошло к концу.

– Я должна идти, – сказала она. – Нужно возвращаться к мужу, туда, откуда я пришла.

Варрин продолжал обнимать жену.

– Но как вы это сделаете, богиня? – спросила женщина.

– Я не богиня, – покачала головой Герти.

– Вы – Прекрасная Леди в Слезах, – возразила жена Варрина.

– Нет, я не богиня.

– Тогда вам нужно встретиться с богом, который не бог, и, возможно, он сумеет вам помочь, – посоветовала женщина. – Найдите отшельника, живущего в Рьюкане на горе Гёуста. Вам нужно встретиться с владыкой Аудуном.