– Я не верю в мистику.

– О, инспектор, верите, еще как верите. Вы верите в Бога, ангелов, ведьм, потому что Библия утверждает, что они существуют. Вы верите в то, что больного можно вылечить одним лишь прикосновением. Так что вы очень даже верите в мистику.

– Это богохульство, – огрызнулся Балби.

– Нет, вы не слушаете меня. Это как раз полная противоположность богохульства. В Библии говорится, что ведьмы, духи-покровители, чародеи и колдуны существуют. Я с этим соглашусь. Но если существуют ведьмы, тогда почему не может быть оборотней?

Балби ничего не ответил. В этот момент он размышлял, сможет ли оттолкнуться здоровой ногой и наброситься на Харбарда. И пришел к заключению, что не сможет.

– Но у Кроу есть одна слабость – это неспособность делать то, что должно. Он позволяет собственным сомнениям и переживаниям перевешивать чувство долга перед человечеством. Я не повторю его ошибки.

Балби больше не мог слышать этот бред.

– Долг перед человечеством? А как насчет долга по отношению к собственной племяннице? Отведите меня к Элеоноре и дайте с ней поговорить.

Казалось, Харбард обдумывает его требование.

– Сможете спуститься глубже в шахту?

– Нет, я не могу даже встать. – Балби почувствовал слабость и головокружение.

– Жаль. Мне бы хотелось, чтобы у того, что я собираюсь сделать, были свидетели.

Харбард направил ствол пистолета в голову инспектора и нажал на курок. Но ничего не произошло. Балби услышал щелчок и глухой удар, но был сейчас слишком медлителен, чтобы среагировать и воспользоваться моментом.

– Осечка, – констатировал Харбард. – Теперь понятно, инспектор: поторапливая меня, вы ускоряете приближение собственной смерти. – Он снова взвел курок и направил кольт на Балби.

– Позвольте мне ее утешить!

Балби был в отчаянии. Его не страшила смерть, поскольку он был уверен, что будет вознагражден на Небесах. Он боялся лишь того, что профессор может сделать со своей племянницей под влиянием собственного безумия.

– Что?

– У себя в церкви я выполняю обязанности проповедника без духовного сана. Позвольте мне помолиться вместе с Элеонорой, чтобы дать утешение ее душе.

– Откуда вы знаете, что она до сих пор жива?

– В противном случае вас бы здесь не было, – ответил Балби.

– А вы умнее, чем кажетесь.

– Спасибо.

– Это не комплимент, потому что на самом деле вы не производите впечатления очень умного человека. – Харбард коротко хихикнул.

Он свихнулся, Балби был уже уверен в этом. Оставалась одна надежда – как-то достучаться до него, попытаться его урезонить.

– Проявите сочувствие, пожалейте девушку, – продолжал Балби.

Боль в ноге возобновилась и стала очень сильной.

– Я сочувствую ей. Именно это и делает ее полезной для достижения моих целей. Сочувствие является составной частью колдовства, заклятья. Жертва должна быть болезненной, иначе это не жертва, а сделка.

Балби передернуло от этих безумных рассуждений.

– Тогда я взываю к вашему сочувствию. «Высок над всеми народами Господь; над небесами слава Его. Высок во всех народах Господь, выше небес слава Его»[75].

Из глубокой тени раздался стон Харбарда, исполненный страдания и боли.

– У вас есть наручники? – спросил профессор.

– Есть.

– Тогда наденьте их.

Балби повиновался. Затем Харбард приказал бросить ключи ему и лечь лицом вниз. Балби услышал треск рвущейся ткани, а потом ему на глаза надели повязку. Полицейский понимал, что сопротивляться в такой ситуации бесполезно.

– Я подниму вас, но вы должны будете опираться на здоровую ногу, – сказал Харбард. – Я не смогу держать вас обеими руками, потому что в одной у меня будет пистолет, которым я не премину воспользоваться, если вы решите на меня напасть. Дайте мне слово, – во имя Иисуса Христа, – что не попытаетесь сбежать, если я отведу вас к девушке.

– Даю слово. Клянусь именем Иисуса Христа.

Харбард продел ладонь между скованных наручниками запястий инспектора и подставил плечо под его руку. С помощью этого захвата, похожего на борцовский, профессору удалось поставить Балби на ноги.

Идти по неровному полу было чрезвычайно трудно. Балби даже подумал, что вот-вот потеряет сознание от боли, но, сжав зубы, сумел превозмочь слабость, мысленно помолившись Господу.

– Вам повезло, – заметил Харбард. – Первоначально я планировал провести эту акцию на дне шахты. К сожалению, этому воспрепятствовал мой преклонный возраст. Тем не менее идти нам еще далеко.

Дорога действительно оказалась длинной. Балби с трудом выдерживал боль, хоть и старался опираться всем весом на Харбарда. Как бы то ни было, нужно было продолжать идти дальше. Балби стало холодно; у него заложило уши. По этим ощущениям он понял, что спустились они уже достаточно глубоко. По пути инспектор дважды ударялся обо что-то головой и сгибался от боли пополам.

Наконец он услышал голос девушки. В этом крике было страдание. Полицейский почувствовал, как пальцы Харбарда крепче сжали его руку.

– Будьте человеком, отпустите ее, – еще раз попробовал Балби.

– Боюсь, для меня это не аргумент, – вздохнул Харбард. – Как я уже говорил вам, моя цель вовсе не в том, чтобы остаться человеком. Пойдемте.

Харбард сорвал повязку с глаз Балби и толкнул его вперед. От боли инспектор на секунду потерял сознание. Придя в себя, он огляделся по сторонам. Они находились в большой пещере, освещенной керосиновой лампой. Здесь же, к удивлению Балби, стояла лачуга-мастерская. На полу валялся всякий мусор – гвозди, куски проволоки, обрезки древесины. Стояли также два огромных резервуара с водой, футов по пятнадцать в диаметре; они были открыты сверху и установлены на фундаментах из кирпичей. Все это, конечно, осталось от действующей шахты. Баки были украшены руной, которая была широкими мазками нарисована коричневой краской. Она напоминала подрезанную с двух сторон свастику – Балби уже видел этот знак в доме раскрашенного человека. Но в первую очередь его внимание привлекли головы, насаженные на колья. Они были так сильно избиты, что едва походили на человеческие. Элеонору Балби поначалу не увидел, но потом краем глаза уловил движение и, повернувшись, заметил, как в глубине мастерской мелькнуло светлое женское платье.

– Кто здесь? – крикнула девушка.

– Мисс Элеонора, это инспектор Балби из полиции. Я тоже пленник, но не беспокойтесь – я постараюсь вытащить вас отсюда.

Девушка жалобно вскрикнула.

Харбард ничего не сказал. Подойдя к постаменту, на котором стояли баки с водой, он опустился на него и вытащил завернутый в ткань кусок ржавого металла.