– Со мной? – Маслов, прежде уже испытавший на себе подобное, изо всех сил боролся с оцепенением, рождённым властным голосом: – Ты. Думал. О. Мне? – Он был единственным, кто ещё стоял – пусть сильно наклонившись вперёд, пусть придерживаясь рукой за стенку, но он стоял, превозмогая разрывавшее его желание.

Единственное.

Самое важное в жизни.

Непреодолимое.

До боли в пальцах вцепившись в выступ, преодолевая тошноту и поплывшие перед глазами круги, он гнал прочь навязанное Божественной волей наваждение.

Упасть ниц!

Распластаться на золотом полу.

И – славить Бога.

Великого.

Всемогущего.

БОГА!

Славить, осознавая свою ничтожность.

Славить и молить о крохах милости.

Нет.

Крохи – это много. Одной Его молекулы, атома, электрона, да хоть кварка, благословлённого Им, будет куда как… более чем…

– Эк тебя скрутило, приятель, – болезненно скрипучий, неприятно резавший сознание голосок Напа, был холоднее абсолютного нуля. И этот холод немедленно принялся вымораживать тёплый золотой свет, заполнивший собой всё существо человека.

– Ну, Савф, ну не сволочь ли, – продолжал брюзжать Нап, гася радостные, светлые волны божественной любви, гнувшие Игоря к полу: – Он же, скотина такая, все мои разработки взял. Ох! Как же я зол! – Волна ледяной злобы, взорвавшая голову Маслова, мигом смыла остатки влияния Савфа и человек, уверенно распрямляя спину, закрутил головой, выискавшая взглядом Змеева.

– Ты зол, или она – зла? – Оторвавшись от спасительной стены он несколько раз энергичным жестом растёр себе лицо: – С кем я говорю? Нап? Ролаша? И это, – посмотрел он на своих товарищей, по-прежнему распростёртых на полу: – Ты им помочь можешь? Кто бы ты ни был – помоги!

– Не могу, – зазвучавший в его голове голос был женским и по спине Игоря пробежал холодок. Нет, он, конечно, отдавал себе отчёт, что она – Богиня Жизни, всё это время была тут, лишь прячась за удобной маской, но знать и подтвердить знание – всё же были несколько различными вещами, позволявшими ему цепляться за мысль, что с Ролашей покончено.

– Я могу помочь тебе, – голос Богини был полон грусти: – И уже помогла, цени мою милость, смертный!

– Ценю, – кивнул, не став спорить он: – А им?

– Они в моей власти! – На сей раз голос Савфа не стал заполнять всё помещение. Как и прежде – громкий и властный, теперь он грохотал у дальней стены и Игорь, повернувшись на звук, попятился – к ним шествовал Золотой, Шестикрылый и Многорукий, Бог.

– Иг! Как я рад тебя видеть! – Савф ускорил шаг, бурно жестикулируя сразу всеми руками, словно ему было приятно приводить их в движение. Верхняя пара рук взмыла над головой, а две другие вытянулись вперёд, желая поскорее заключить в объятья старого знакомца.

– Отпусти их, – шагнув в сторону, Маслов сложил руки на груди, кивнув в сторону распростёршихся на полу товарищей: – Зачем они тебе?

– Я должен пояснять?! Тебе?! – Верхняя пара рук опустилась, прячась за спиной, а две нижние сложились спереди – средняя в такой же, как и у Игоря замок на груди, а нижняя, переплетя длинные и тонкие, как у музыканта, пальцы, ниже живота одновременно и прикрывая, и опираясь на мужское начало Бога, бывшее весьма приличных размеров.

– Штаны носить не пробовал? – Прокомментировал его жест Маслов, но Савф лишь дёрнул головой, не снисходя до такой мелочной темы.

– Ну да, ты же Бог, – продолжил свои попытки вывести его из себя человек и тот, досадливо поморщившись – Игоря, на краткий миг затопила волна сожаления о собственной ограниченности – досадливо поморщившись, Савф чуть шевельнул пальцами средней пары, и там, на тыльной стороне ладони, вдруг проявилось небольшое тёмное пятно.

Видимо оно было только две, ну, самое большее, три секунды, но Игорю хватило и того – с поверхности золотой ладони топорщил крылья, зло раскрыв клюв, Орёл Претории.

– Эээ?! Савф?! Это у тебя откуда?! – Уже догадываясь, какой ответ последует, Маслов вытянул руку, указывая пальцем на вновь сиявшую чистейшим золотом ладонь: – Я Орла видел. Имперского.

– Тебя мама не учила, что пальцем показывать не хорошо? – Лёгкая тень досады, пробежавшая по лицу Бога, окатила человека волной жгучего стыда за свою дерзость, но Нап-Ролаша был, или была наготове.

Короткий холодный взблеск и насланные Савфом чувства покрываются ледяной патиной, чтобы мигом спустя рассыпаться метельной круговертью, уносящей прочь всё лишнее.

– Где Маркус? Где…

– Здесь, – перебив его, Савф, расцепив нижние пары рук, принялся хлопать себя по телу: – Два сердца, в добавок к старому, еще одна почка, печёнка запасная, селезёнок пара, – руки стремительно бегали по телу, поясняя его слова: – Ну и сами руки, чего зря добру пропадать? А? Иг? Как тебе такое? – Подбоченясь Савф принялся принимать позы культуристов, двигая и напрягая все свои конечности сразу.

– Ты знаешь? – Одновременно с этим, продолжил разговор Бог: – Я и не думал, что ваша конструкция настолько проста. Кости, мышцы, жидкости… Пффф, – лицо молодого Бога скривилось в презрительной гримасе: – Мои ЭнФы на порядок сложнее. Эх, Ролаша, – вздохнул он, возвращаясь к первоначальной позе со сложенными на груди и сзади руками: – Я-то думал ты – ого-го! А ты? Ты даже конструкцию на прочность не проверяла! М-да… Пришлось мне повозиться с этим телом, – средняя левая рука, выскочив из захвата своей напарницы, звонко хлопнула по золотой груди: – Это не тело, а… А я даже не знаю что! Ни дублирующих систем, ни запаса прочности, износ…, – запрокинув лицо, Савф издал долгий вздох: – Они же ломаются постоянно! Мне пришлось своего носителя, – взгляд Бога был полон укора: – Буквально по косточкам и сосудикам перебрать! Бракодел ты, а не Богиня Жизни. Бракодел!

– Я?! Бракодел?! – Мгновенно вызверившаяся женщина, одним рывком отбросила сознание человека прочь, перехватывая контроль над телом: – И это ты? Ты, который кроме своих железяк ничего не видел?! Ты мне смеешь говорить подобное?! – Она на миг задохнулась от гнева и немедленно, стоило ей только смолкнуть, как руки Савфа восторженно взмыли вверх.

– Ролаш! Ну, наконец-то! – Прищёлкивая сразу всеми пальцами он присел в шутовском поклоне: – А я всё гадаю – когда же ты выберешься? Смотрю – как мышка сидит и даже пискнуть боится. Я уж решил – съел тебя смертный.

– Ты! Ты!

– Да, дорогая, – вернув руки на прежние места, Савф широко улыбнулся: – Савф – это я. Подтверждаю сей факт. Как и тот, что ты – Ролаша. И не злись – тебе, этому твоему телу, такой вид не идёт.

– Что идёт, а что нет – это не тебе решать! – Отрезала она: – И – запомни. Я, – рука человека указала себе на грудь: – Не она. Ролаша была дурой. Гениальной, но дурой. Она была живой, а ты и сам знаешь, как плоть влияет на мысли.

– Знаю, – величественно склонил голову Бог: – Я всё ещё помню оригинал. Он, хоть и отошёл от требований плоти, но полностью очиститься не смог. Но мы это исправим, верно?