– И куда целим? – Чум, остановившийся метрах в десяти от нацеленных на него стволов и наконечников копий, медленно развёл руки демонстрируя пустые ладони:

– Или не признали?

– Да как тебя, командир, и не признать, – Треус, действительно ставший командиром полуманипулы, опустил к земле остриё пиллума: – Ты один? А остальные старики где? – Чуть склонив голову он заглянул ему за спину, надеясь увидеть там остальных землян, которых он и имел в виду, называя их «стариками», что на жаргоне легионеров было равно «ветерану».

– Страхуют, – пожав плечами Чум засунул руки в карманы, оставив снаружи только большие пальцы.

– Страхуют, значит, – повторил за ним Треус, и его короткое копьё качнуло лезвием вверх-вниз, отражая его колебания.

– Страхуют, – ещё раз поговорив это простое слово, он сдвинул шлем на лоб, принявшись остервенело чесать затылок стимулируя мыслительный процесс.

– Страхуют, да? – Вдоволь начесавшись, он поправил каску: – Значит, вы со Стариком, не заодно?

– Не заодно, – не вынимая рук из карманов, Чум качнулся всем телом, подтверждая его вывод: – Скорее даже наоборот. Противоположны мы.

– Значит, – Треус было вновь потянулся к затылку, но эффект предыдущей стимуляции ещё действовал, и его рука замерла на пол пути, остановившись около лица: – Противоположности?

– Ну да! – Начавший уже закипать Чум – он хоть и знал, что этот легионер не относится к числу мыслителей, но подобная заторможенность его дико раздражала, торопливо закивал, словно его кивки могли ускорить бег мыслей в голове Треуса: – Мы. С ним. Разошлись. – Каждое произнесённое слово Чум сопровождал энергичным кивком: – Причина. Разные. Взгляды. На. – Он хотел было сказать – «на развитие дальнейших событий», но в последний момент осёкся, опасаясь перегрузить и так трудившейся на пределе возможностей мозг легионера.

– На. Поведение.

– А? Поведение? Так вы что, получается, – воткнув пиллум в грунт, Треус принялся растирать ладонями побагровевшее от тяжёлой мыслительной работы, лицо: – Вы, получается, недовольны? О! Дося? – Он почтительно поклонился девушке, подошедшей к Чуму и вставшей рядом с ним:

– Рад видеть вас, госпожа. И почтенного господина Маслова и блистательного Благоволина, – стоило только остальным оказаться рядом с Чумом, как Треус, прежде с трудом ворочавший мысли в голове, мигом посветлел лицом. Теперь, в их присутствии, можно было и расслабиться – а как иначе? Вот, уважаемые ветераны пришли, старшие по корабельной иерархии. Успокаиваясь – пусть старшие разбираются, он механически проговаривал вбитые в него годами службы, стандартные и почтительные фразы радуясь возможности спихнуть все проблемы, на землян, бывших вторыми после Старика по привычной иерархии.

И именно так, и ни как иначе.

– Аве, боец, – хлопнул себя кулаком по груди Маслов, хорошо представлявших бег мыслей в голове легионера. Своим салютом и обращением он намеренно подводил Треуса к мысли, что теперь-то, с их появлением, всё пойдёт по-старому.

– На этих железяк, – он небрежно кивнул на механоидов, по прежнему сохранявших неподвижность: – Внимания не обращать. Мы их заблокировали. И теперь мы тут старшие. Берём ситуацию под свой контроль. Qui non nobiscum, adversus nos est! – Перешёл он на Преторианский, укрепляя веру легионера в возвращении всего на круги своя и требуя от него принять решение – на чьей он стороне.

– Bis dat, qui cito dat, – видя колебания командира полуманипулы быстро добавил Маслов и Треус, в глазах которого немедленно начал разгораться алчный огонёк, понятливо кивнул.

– Et certe! – Принявший решение боец, втянулся перед ним по стойке смирно.

– Я сказал ему, – не сводя глаз с окаменевшего легионера тихо прошептал в микрофон Маслов: – Всего две фразы – «Кто не с нами, тот против нас», и «Тот, кто даёт быстро, даёт вдвойне», обещая бонусы, если он будет с нами. Думаю…

Продолжить ему не удалось – Треус, принявший наконец решение, пошевелился, и чуть склонившись в сторону Игоря и, одними губами, практически на самой границе слуха, произнёс:

– Вы позволите, почтеннейший?

Примерно понимая, что именно сейчас произойдёт, Маслов коротко кивнул и его ожидания не оказались обмануты.

Чётко, как на плацу, развернувшись через левое плечо, легионер на миг поставил древко копья к ноге – но, только на миг. Секунда и пиллум, рассыпая искры с активированного острия, взлетел над блестящим шлемом, где и замер, превращая фигуру бойца в подобие буквы «Т».

– Легион! – Рёв Треуса, всю свою жизнь мечтавшего о подобном, оглушал как залп тяжёлого орудия: – Слушать меня! Командиры вернулись! – Прекрасно зная кто перед ним стоит и хорошо представляя их возможности, легионер спешно ковал карьеру – выберется из логова Маркус или нет – неизвестно, а эти, ветераны, вот они. Рядом. И они явно не на стороне адмирала.

– Они против Старого и, – он на миг смолк, набирая в грудь воздух и взревел громче прежнего, отсекая и себе, и остальным бойцам путь назад: – И мы – с ними!

Внутри, «Отсек Богов», так, со слов Напа, Савф назвал эту лабораторию, было практически пусто – хоть в футбол играй, появись у кого подобное желание. Лишь у дальней стены, отстоя от её золотистой поверхности на пару метров, стояло нечто вроде шкафа, сквозь прозрачные створки которого, проглядывали непонятные, смазанных очертаний, лучащиеся серебром и золотом объекты.

Вообще, надо заметить, что всё здесь было наполнено светом этих драгоценных металлов.

Главную роль в отделке, играло, конечно, золото.

Оно было в помещении повсюду – пол, стены, потолок, и даже входная дверь, наполовину втянутая в стену, всё было покрыто, или сделано, из жёлтого металла. Серебра же, игравшего в этом концерте, вторую скрипку, серебра, было сильно меньше – на долю этого элемента выпала роль рамок и технических деталей. Так, серебром были отделаны тёмные сейчас экраны приборов, из него были сделаны рычажки тумблеров, шкалы, с ручками полукруглых верньеров, кое где нарушавшие безраздельный золотой простор стен. Ещё из благородного металла были выполнены гофрированные трубы, во множестве спускавшиеся с жёлтого потолка у дальней, той самой, где был шкаф, стены.

– Однако! – Покачал головой Чум, вытаскивая из ножен небольшой, обоюдоострый кинжал: – Такое богатство – и без охраны?!

Он уже было вознамерился срезать стружку с края выступавшей из стены балки, как голос Змеева, наполнивший собой всё помещение, вынудил его опустить клинок.

– Лучше не стоит, мой дорогой друг, – властные, барские, или вернее сказать – божественные интонации, опустили лезвие к полу, подавляя любые враждебные желания людей и, одновременно, мягко замещая их раскаянием от задуманного.

– Когда вы сюда только зашли… Нет, не так, – продолжил невидимый Савф: – Иг? Когда я увидел тебя – ещё там, в Кольце, мне стало забавно. Как же, впервые за тысячелетия, и живой человек оттуда?! Тогда, я задумался – а что мне с тобой делать?