она знает про это место? Неужели Люсичка изучала окрестности? Если так, то это делало ей честь и заставляло задуматься о том, кто она. Она говорила, что работает на частную компанию. Или что-то в этом роде. Интересно, кто же её для такой работы подготовил? Он ещё выпил воды. Достал из кобуры револьвера оптический прицел, взобрался на высокую дюну, что прилегала к гряде из ярко-красного песчаника. Стал осматриваться. Сначала юг и юго-запад – ничего, песок и термитники в плотных зарослях колючки. Восток, север – нет, ничего не видно. До этого он объехал место и никаких следов не нашёл. Поэтому оставалось ждать. Стараясь держаться в тени, он прошёлся немного… Нет, колючка свирепая, шипы как из железа, только белые, по три сантиметра длинной, песок раскалённый, песчаная тля, жара, сколопендры сто процентов есть. Нет… Люсичка, с её изящными ногами и маникюром, причёской и всем прочим, смотрелась бы тут, мягко говоря… неорганично.

Он взобрался на одну дюну, с неё влез на плоский камень. Снова поднёс к глазу оптику. И на этот раз увидал богатый квадроцикл, его большую кабину из затемнённого стекла далеко было видно. Квадроцикл один? Сама за рулём? Даже если с водителем… Всё равно безрассудно, если, конечно, водила не степняк. Спустился, ушёл в тень и продолжал следить за приближающейся машиной.

Квадроцикл, объехав длинную дюну, остановился в тени большого камня и стал практически невидимым. Да, человек, который им управлял, эти места знал хорошо.

Горохов продолжал ждать и наблюдать. Он не торопился. Ему было жарко, а ей, ну, или им, в таком шикарном квадре было комфортно, там кондиционер дай Бог. Ничего, он потерпит, подождёт, но зато будет спокоен, если никто тут больше не появится.

Но долго инженер ждать не стал. Он увидел, как с водительского кресла вылез человек. Бородатый? Конечно, он. При ружьишке. Пошёл пройтись. Влез на камень, стал осматриваться. Кажется, у него тоже была оптика. «Ладно, посмотрим, что вы там задумали». Горохов спрятал свой прицел обратно в кобуру, спустился и пошёл к мотоциклу.

Он подъехал к её квадроциклу, заглушил свой мотоцикл под соседним камнем, так было безопаснее, и увидал, как к нему идёт бородатый.

Инженер пошёл к квадроциклу, и когда поравнялся с бородатым, тот сказал, стянув маску:

– Людмила Васильевна ждёт вас, инженер.

Горохов кивнул, дошёл до квадроцикла Люсички и открыл дверь кабины. Заднюю, пассажирскую дверь.

Он открыл дверь и замер. Горохов готовил себя ко всему, но никак не готов был к подобному развитию сюжета.

– Ну, что ты застыл, дверь раскрыл, закрывай, всю прохладу выпустишь, – произнесла Люсичка насмешливо, красавица смотрела на него и едва заметно улыбалась, она, судя по всему, была довольна произведённым впечатлением. Людмила сидела на большом и удобном заднем диване, и на ней было только белоснежное бельё, верх и низ. Свои длиннющие ноги она положила на спинки передних сидений, светлые волосы собраны в красивый «фонтан» на макушке, головка аккуратная, лицо ангела с насмешливыми, на этот раз зелёными глазами, а её пальцы с маникюром сжимали и покачивали стакан, в котором позвякивал лёд. Инженер отметил, что и на ногах ногти были выкрашены в тот же тон, что и на руках. Он всё ещё был обескуражен.

– Да залезай ты уже, что ты меня позоришь? – чуть повысила голос Людмила Васильевна.

– Это перед кем? – прохладно спросил он.

– Перед Иваном, – произнесла она и протянула ему стакан. – Он ещё подумает, что ты испугался, увидав меня раздетой.

Горохов взглянул на бородатого, что стоял в тени камня невдалеке и смотрел на него; инженер почувствовал себя неловко, тем не менее, полез к ней на мягкий диван, захлопнул дверь и взял протянутый стакан. На нём были следы её красной помады, но он был ледяной, и после пятидесятиградусной жары синяя жидкость с кубиками льда выглядела настоящим наслаждением. Он отпил большой глоток, несмотря на следы помады. Поглядел на неё:

– Наше встреча носит романтический характер?

– Горохов, я уже не в том возрасте, чтобы баловаться романтикой, – сказала Люсичка с улыбкой. – Я здесь исключительно по делу.

По делу? Но у неё на щеках он опять видит не присущий её светлой коже румянец. Он соглашается:

– И костюмчик у вас… деловой. Как раз для переговоров в вашем стиле, – заметил инженер с сарказмом, а сам тем временем разглядывал её плечи и грудь в красивом лифчике.

– О, твоё знаменитое высокомерие, как оно раздражает, – она поморщилась, – я так и знала, что ты что-нибудь будешь говорить в этом стиле, ты же моралист, но на меня ты всё-таки пялишься.

Горохов поморщился, ну конечно, он смотрел на неё, любой бы смотрел на эту женщину. Что ни говори, но Людмила была очень привлекательной женщиной.

– Так что у вас за дело? Вы меня заинтриговали, второй день об этом думаю, – спросил он, допивая одним глотком коктейль из синего кактуса вместе с кусочками льда.

– Дело у меня к тебе важное и, надеюсь, тебе оно понравится, – сказала Людмила Васильевна, завела руку себе за спину, расстегнула бюстгальтер, сняла его и непринуждённо кинула на переднее кресло.

Глава 61

Несмотря на выдающий её румянец, она ведёт себя абсолютно непринуждённо, смотрит на него чуть с вызовом и ни капельки не стесняется, может быть, это её поведение ему и нравится, но он всё-таки хочет выяснить, что происходит.

– И это всё, по-вашему, не романтическая встреча?

– Значит, скажу сразу, у меня овуляция, и ты мне нужен для оплодотворения. Я собираюсь забеременеть.

– Я? От меня? – он не то чтобы растерялся, но точно не знает, как реагировать. – А почему я?

Сразу три тупых вопроса. Горохов понимает, что бьёт собственные рекорды по количеству тупых вопросов на отрезок времени.

– Ну а кто ещё, ты уполномоченный, у тебя сколько, двадцать или сколько там приведённых в исполнение приговоров?

Горохов не отвечает, у него всего одиннадцать приговоров. Но об этом говорить не следует. А она и не ждёт от него уточнений.

– Дураков и слабаков в уполномоченные не берут, – объясняет Людмила. – Они там не выживут, а ты выжил. Ты хитрый и здоровый, как варан, и вырос в степи. Тоже большой плюс. Я рожу пару мальчиков, для тебя они ровным счётом ничего стоить не будут, но зато будешь жить с ощущением, что у тебя где-то растут сыновья.

– Сразу пару? – Горохов всё ещё был как минимум удивлён.

– Да, у меня высокая предрасположенность к двойням.

Она чуть развернулась к нему. Её поза весьма фривольная. Одна нога