Малюта нагнал Елену на первом этаже: она стояла, прислонившись к колонне, и не без иронии смотрела вверх, на стеклянную дверь салона, где продавались «Мерседесы». Прямо за «Мерседесами» начинался прилавок с китайскими резиновыми тапочками.

— Осторожней, — сказал Малюта, — а то сумку порежут.

От Малюты теперь пахло дешевым мужским одеколоном: он был в черных брюках и черной рубашке, а сверху накинул какой-то серый пиджак. Его свежевымытые, еще мокрые волосы казались чуть темнее.

Справа от Ленина был установлен здоровенный аквариум. Вокруг аквариума толпился народ, но Вырубов как-то удивительно легко прошел сквозь толпу, как нож сквозь масло, и через мгновение Елена оказалась около аквариума.

Рыбки, плававшие в аквариуме, были какие-то мелкие и невзрачные.

— Пираньи, — сказал Сергей.

Елена с интересом посмотрела на рыбок.

— А чем их кормят? — спросила она.

— Курами. Живыми курами. По две куры на рынке каждый день покупают. Ты думаешь, чего толпа-то стоит?

Елену слегка передернуло.

— А куры… с перьями? — спросила она почему-то.

— Перья потом убирают, — пояснил Сергей. — Как же с нее с живой перья можно драть?

Вырубов посмотрел на часы.

— Как раз через десять минут кормежка. Посмотришь?

Елена покачала головой.

Спустя десять минут Вырубов и Елена как раз шли по второму этажу. Вырубов услышал истошный куричий крик и подошел к балюстраде. Один из петухов, предназначенных к кормежке, каким-то чудом вырвался из рук охранников и теперь летал над собравшейся на зрелище толпой. Толпа хохотала и норовила петуха словить, а Вырубов в полном восторге влупил кулаком по балюстраде и заорал:

— Лови его, б…! Врешь, фраер, не уйдешь!

* * *

Они все-таки пообедали вместе в небольшом ресторанчике, расположенном тут же, в здании универмага. Ресторан назывался «Оранжерея» и действительно утопал в зелени: у него были большие, во всю стену, окна, и стеклянный купол вместо крыши. Столики стояли между пальм и мандариновых деревьев со сморщенными зелеными плодами.

Это был знаменитый ресторан: полтора года назад, когда Вырубов завтракал в нем с каким-то бизнесменом, по ресторану стреляли из гранатомета. Стекла в окнах были пуленепробиваемые, но на гранатомет они не были рассчитаны. Бизнесмен был убит на месте, и пострадало несколько людей Вырубова, сидевших за соседним столом.

После этого в городе началась война.

К Елене и Сергею подошел полный, улыбчивый официант и принял заказ. Елена попросила салат и суп, а Вырубов — только водичку со льдом.

— Есть после тренировки не хочется, — объяснил он. Подумал и прибавил:

— Видела парня, с которым пацаны дрались? Миша Стариков. Между прочим, призер чемпионата Европы. Мой воспитанник. Третья спортивная школа.

И Вырубов, с хрустом потянувшись, сжал правую руку в кулак. Елена невольно заметила белые сильные пальцы со сбитыми костяшками и платиновый ремешок часов на стальной балке запястья.

— И много вы на него потратили?

— Мы на спорт много тратим, — серьезно сказал Вырубов, — надо помогать детям. Я везде говорю — пусть лучше занимаются спортом, чем пьют водку. Слыхала?

— Слыхала, что вы выращиваете новую смену бандитов, — ответила Елена.

— Про меня много всяких глупостей рассказывают, — спокойно сказал Вырубов. — Разве я похож на бандита?

Елена помолчала. Самое удивительное, что Вырубов был действительно непохож на бандита, — такого, каким его рисуют бульварные книжки и фильмы.

— Так как тебе универмаг? — спросил Малюта.

— Честно говоря, если из него убрать китайские тапочки и оставить одни «Мерседесы», это может быть потрясающе, — проговорила Елена. — Кстати, я не понимаю, почему Виктор не покупает машины здесь.

Малюта расхохотался, как школьник, попавший в окно из рогатки.

— Они же все паленые, — сказал Малюта.

* * *

Елена забрала с собой стоительную документацию и договорилась встретиться с Вырубовым через неделю. В следующий четверг Вырубов заехал к ней в офис посмотреть наброски, глянул и сказал:

— О! Класс! То, что надо.

Но Вырубов куда-то торопился, и у него не было времени договориться по срокам и по деньгам, и он предложил пообедать завтра в два. Елена сказала, что согласна. Ей льстило внимание Малюты. Он чем-то походил на ее мужа.

* * *

Эта история случилась, когда Елена уже кончала отделывать семинскую квартиру. Там не хватало только каких-то мелочей, тяжелых бархатных портьер да позолоченных кранов ванной. С кранами случился перебой, их везли из самой Москвы и привезли вечерним рейсом, и Елена со своим финансовым директором, Мищей Гущевым, отправляясь из офиса домой, завезли краны в квартиру, чтобы рабочие с утра все сделали.

Когда они повернули в двери ключ, они увидели, что в пустой прихожей горит свет. Елена поняла, что она не одна в квартире. Она решила, что это Семин, но это оказался не Семин: в гостиной, поджав тонкие ножки, сидела красивая девушка лет восемнадцати. Это была другая девушка, не та, которую она видела с Семиным в прошлый раз. Девушка была золотоволосая и зеленоглазая.

Квартира была абсолютно пуста: в ней не было ни книг, ни телефона, ни холодильника с едой, ни даже воды.

— Вы что здесь делаете? — удивленно спросила Елена.

— А Виктор Иванович оставил меня утром здесь, — сказала девушка, — сказал, чтобы я посмотрела квартиру, а он вернется через часок.

Елена поджала губы и отошла в соседнюю комнату. Там она набрала на сотовом прямой номер Семина. Тот оказался в офисе — через сильную мембрану Елене было слышно, как Семин спорит с партнерами.

— Виктор Иванович, — сказала Елена, — вы тут девушку в квартире забыли. Здесь, между прочим, даже воды нет.

— О черт! Действительно, — сказал Семин, — погодите секунду.

Он положил трубку, и Елене опять стало слышно, как он кричит на партнеров. Через минуту Семин снова подхватил телефон.

— Елена Сергеевна, скажите Вике, чтобы она ехала домой, — сказал Семин.

— Куда домой? — уточнила машинально Елена.

— В Самару. Она из Самары, пусть туда и возвращается. Она мне надоела.

* * *

Елена увезла наброски интерьеров к себе домой, и когда Семин вернулся с переговоров в одиннадцать вечера, она еще сидела над ними. Семин спустился в мастерскую и они поцеловались, а потом Семин принялся разглядывать чертежи. Он очень устал после работы, как всегда, и уголки его губ слегка обвисли, и на умном с залысинами лбу блестели капельки пота. Елена страшно любила этот высокий покатый лоб, костяную коробочку для острого и циничного разума — разума думающего мужчины, а не хищного зверя.