Подобные методы молитвы и религиозного созерцания высвобождали такие мощные потоки подавленной энергии, что некоторые женщины могли плавить воск голыми руками в разгаре воспламененной страсти, которую называли «религиозным рвением»[1265].

В 1620-е гг. в Севилье наблюдалась еще более серьезная секта движения алюмбрадос во главе с беатой Каталиной де Хесус и ее близким единомышленником, священником Хуаном де Вильяпандо. И вновь исповедник воспользовался преимуществом своего положения, чтобы коснуться своих «духовных дочерей». В этой группе было настолько много людей, что показания против него дали более 500 человек[1266].

Как Эстремадура, так и Севилья, где обнаружили этих алюмбрадос, стали теми районами, откуда огромное множество мужчин уехало в Новый Свет[1267], место желаний и печали. Но большинство подобных районов представляли собой такие места, где перечисленные явления сосуществовали с сексуальными репрессиями под надзором той же идеологии, которая сопровождала возникновение инквизиции.

Эти условия способствовали развитию симптомов неврозов у тех, для которых репрессии оказались наиболее суровыми. Обычно это были женщины, которые не могли выйти замуж, так как мужчин стало очень мало. Общественные силы, высвобожденные в результате экспансии в Америку, привели к массовой эксплуатации женщин мужчинами — эксплуатации, которая происходила в масштабе, не наблюдавшемся ранее.

Роль инквизиции в распространении репрессий была сложной. Ко времени обнаружения тревожного поведения алюмбрадос в Эстремадуре в 1570-е гг. Трентский собор включил наблюдение за сексуальным поведением католиков в сферу полномочий инквизиции. Собор определил: моногамные браки являются единственной законной и морально приемлемой формой социального поведения.

Инквизиции передали все полномочия по надзору за «сексуальными отклонениями» в повседневной жизни (сексом вне брака)[1268] и за соответствующими репрессивными мероприятиями. Буллы, выпущенные в 1559 ив 1561 гг. требовали, чтобы церковь проверяла и следила за поведением священников в исповедальнях. Вскоре пришлось обратить особое внимание на содомию и двоеженство. Мишель Фуко, французский философ, сказал, что «начинался цикл запретного».

За содомию (гомосексуализм) судила инквизиция — как в королевстве Арагон, так и в королевстве Португалия. Однако инквизиция королевства Кастилия за это не судила.

Первые суды за содомию в Арагоне состоялись еще в 1531 г. в Барселоне[1269]. В Португалии содомию включили в юрисдикцию инквизиции в 1555 г.[1270]

Содомия была вторым самым распространенным преступлением, за которое взялась инквизиция (после тайного исповедания иудаизма)[1271]. Право португальской инквизиции расследовать подобные дела распространилось в 1567 г. и на Гоа[1272].

Содомия по определению инквизиторов охватывала мужчин и женщин (после включения в это понятие лесбиянства). Но количество процессов о лесбиянстве оказалось очень небольшим. В 1590-е гг.[1273] в Бразилии было заведено несколько дел по обвинению женщин в лесбиянстве, но в 1646 г. приняли решение: женщины подлежат преследованию в судебном порядке только за участие в анальном сексе[1274].

Большое количество дел, возбужденных за содомию инквизицией, свидетельствовало о суровом изолированном характере существования в XVI, XVII и XVIII веках. Миграция в порты и из них, а также между регионами сезонной работы означала, что в Иберии существовало очень много небольших постоялых дворов. Там на ночь в одном помещении останавливались незнакомые люди, чтобы затем продолжить свое путешествие[1275]. Они могли быть пастухами, присматривающими за стадами, слугами влиятельных персон, погонщиками мулов или извозчиками, транспортирующими грузы из одного конца страны в другой. Путешественники должны были сами заботиться о питании и развлечениях.

Постоялые дворы были наполнены бьющей энергией, неутомимостью и физической безысходностью, усиленной соблазном. В одной постели часто оказывалось несколько незнакомцев. Так как в основном заботились о сохранении тепла, количество незнакомых людей в одной постели доходило до четырех. Это предполагало, что все, кто имел склонность к гомосексуализму, часто преднамеренно посещали подобные гостиницы и искали себе партнеров, которые тоже стремились к этому[1276].

Помимо шанса встретить гомосексуалистов в пути, существовали отвратительные истории о злоупотреблениях. Франсиско да Крус работал в монастыре св. Екатерины в Эворе. Несколько молодых мужчин обвинили его в том, что он касался их интимных частей тела, когда они делили одну постель[1277]. Монах монастыря доминиканского ордена в том же городе получил печальную известность в XVII веке тем, что пытался насиловать молодых мужчин в этом районе. Одним из его объектов оказался Мануэль Пирес, который смог избежать этого, избив толстого высокого мужчину и повалив его землю[1278].

Хотя в настоящее время проводится различие между такими хищными и оскорбительными домогательствами гомосексуалистов и сексом по взаимному согласию, в инквизиции так принято не было. Начиная со Средних веков содомию считали ересью[1279]. Акт содомии рассматривали как нарушение естественного порядка, а иногда — как имеющее очень, большое значение преступление (когда государство вторгалось в различные аспекты жизни и стремилось распространить понятие о естественном порядке и иерархии)[1280].